Доченька, я с опущенной головой прошу у тебя прощения за то, что не была в твоей жизни, за то, что не могла развеять твои страхи и шептать слова любви перед сном, за то, что не могла разделить твои мечты и надежды. За то, что не могла защитить тебя от страданий и горя. Но Бог знает, что все эти годы борьбы с собой и мук осознаний я никогда не выпускала тебя из сердца. Я всегда чувствовала и продолжаю чувствовать самую суть твоего существа, связанного с моим. Я знаю, кто ты, потому что та, кто ты есть, связана с той, кто я. Я чувствую твои боль и радость, я могу понять полет твоей души и метания сердца, я могу распознать твои желания в тихом молчании…
Я тебя обожаю и очень скучаю! Ты всегда была светом в моей жизни – лучиком, маячком, который направлял меня на тернистом пути перерождения. Я восхищаюсь твоей мудростью и внутренней силой, изяществом твоей души, чувственностью твоего сердца и в то же время ребячеством твоего характера. Я с гордостью хочу сказать тебе: я выиграла эту борьбу! Я стала той, кем ты можешь гордиться. Быть достойной называться твоей мамой – всегда было и есть цель моей души.
И вот проигран последний суд о моей невиновности, использован последний шанс снять с себя одежду заключенной… Семь лет тюрьмы, семь лет борьбы с «американским правосудием», четыре суда и шесть апелляций. Борьба была тяжелая, неравная! Не в моей власти было изменить то, что американские блюстители закона со мной сделали. Не в моей власти было изменить то, что мой муж-тиран со мной сделал. Не в моих силах было повлиять на несправедливость, и нечистоплотность работы мощного, складно работающего механизма по обесчеловечиванию личности – американское правосудие. Оно ценой моей жизни и детства моего ребенка зарабатывало славу и имидж защитников «страны свободы». Все, что я могла сделать, – превратить борьбу с американскими властями в борьбу с собой! И эту войну – могу с гордостью объявить – я выиграла. Я научилась отстаивать свои позиции, свою правду и свою жизнь. Из униженного, уничтоженного судьбой существа, жертвы я переродилась в цельную, самодостаточную личность. Личность, которая в силах встать и сказать: «Да, это я! Я смогла пройти весь этот путь, не боясь осуждения и отвержения, не боясь быть выброшенной в омут одиночества. Я смогла!» И вы сможете!
Я пришла в этот мир со своими мечтами и желанием жить, познать всю радость и счастье бытия. Широко открытыми глазами и сердцем, которое излучало любовь и доброту, я принимала в свою душу всех ищущих любовь, нуждающихся и страдающих. Мое сокровенное желание – делиться со всеми радостью, счастьем и любовью.
Но жизнь сделала жестокий реверанс. Я оказалась в женской тюрьме в Америке. Воспитанная родителями-коммунистами, я была порождением своего узбекского общества, где властвовали традиционные патриархально-маразматические нормы, тщательно сотканные нашими предками. Все члены узбекского общества, включая моих родителей, свято относились к поддержанию образа «порядочной женщины». Воспитывали своих дочерей в рамках благородных идеалов, национальных качеств, обычаев и священных традиций, загоняя женщину в адское пространство бесправия, покорности и молчания. Поддержанное обществом слепое повиновение нашим допотопным традициям унижения и уничтожения личности породило и порождает тысячи и тысячи женщин с психологией жертвы, готовый сосуд для абьюзивных отношений.
Бери и пользуйся! Жертва со знаком качества! Гарантированно!
Я была в их числе. Нас в Узбекистане создавали великое множество – расчлененных на кусочки женщин, которые не могли понять, кто мы, зачем пришли в этот мир? Для которых отказ от себя и страдания по счастью – нормальное состояние. Дойдя до критической точки, немногие были способны понять, что необходимо меняться. Только горстка женщин моего поколения смогла найти те потерянные и разложившиеся обломки себя, пересобрать и прийти к внутренней свободе. Остальные так и остались под руинами маразматичного патриархального узбекского общества. Возможно, они до сих пор, как системы искусственного дыхания, поддерживают погибающий в конвульсиях старый мир ограничивающих и разъедающих нашу женскую сущность устоев.