– А вы хорошо понимаете английский?
– Я понимаю очень простые, обиходные слова и предложения, но я тогда была в сильном стрессе и страхе и не могла четко и ясно выразить свою мысль или четко понять их, и мне совсем не хотелось выглядеть идиоткой.
– Все, я понял эту часть. Пойдемте дальше.
Тон его голоса немного отрезвил меня. Он говорил мягко, но не допускающим возражения голосом. И все время как бы сканировал меня. От этого мне становилось некомфортно; он как бы изучал меня, правду ли я говорю. Воспоминание, как иголочка, кольнуло в мозгу. Так мама смотрела на меня, когда хотела понять, до конца ли я искренна. Я поежилась, чтобы стряхнуть совсем не нужные сейчас эмоции.
– Информировали ли они вас, что вы имеете право на адвоката и у вас есть право не говорить без присутствия адвоката?
– Да, сказали, но я до конца не поняла, что это значит, потому что агент Гонзалес мне сразу жестко объявил, что на моем месте он бы сотрудничал со следствием и не уклонялся от допроса, чтобы скорее разобраться с этой ситуацией. Мне было нечего скрывать, и я думала, что если я честно все расскажу, то федералы поймут, что это недоразумение, и отпустят меня поскорее.
– Это была огромная ошибка, Надира. Вы хотя бы сейчас понимаете это? На вас ничего нет, кроме показаний, которые вы дали на допросе.
Он посмотрел на меня натренированным за годы общения с заключенными и одновременно оценивающим и пронизывающим насквозь взглядом.
– Но я же ничего не говорила, что делает меня виновной. Что я сделала плохого? В чем меня обвиняют?
Если бы я попала в пекло вулкана, я бы не чувствовала такой боли и вины перед детьми, как сейчас. Дура! Дура! Эльнар был прав, когда говорил, что всегда бегу впереди паровозного свистка.
– В чем меня обвиняют? В чем?! Я не имею никакого представления, я не знаю, в чем меня обвиняют. Газеты и новости пишут, что я работорговка?
Он перебрал бумаги в папке и вытащил отчет о проделанной работе уголовного расследования, подписанный прокурором Эль-Пасо. На первой странице обозначалось шесть обвинений. Все они начинались со слов «Сговор в…», а дальше я ничего не поняла – куча разных статей закона и английская непонятная терминология шести преступлений, которые мы совершили.
– Я ничего не понимаю. Понимаю, что все это сговор в каких-то шести преступлениях.
– Весь смысл в одном – участие в сговоре незаконного привоза трех женщин с целью их эксплуатации. Последнее, шестое, – нелегальное отмывание денег. Здесь говорится о вашем доме и машинах. Вы обвиняетесь в том, что покупали все имущество на деньги, заработанные женщинами, с целью сокрытия источника поступления денег. Все ваши счета заморожены и имущество арестовано.
– Я хочу сказать, что никакого отношения не имела к деньгам. Эльнар контролировал все поступления и расходы. Я не могла потратить ни цента без его согласия. Так что меня вообще не волнует, арестовали деньги или нет. Я никогда и не видела этих денег! Мне нужно, чтобы я могла быть с детьми! Остальное меня не волнует! Пусть забирают! Это головная боль Эльнара! Я зарабатывала и отдавала деньги до цента ему, я даже не могла скрыть наличные от него, потому что он проезжал через клуб и смотрел, насколько он загружен был в этот вечер, и он всегда знал примерную сумму, которую я должна заработать! Я иногда оставляла себе немного денег на кокаин и звонки домой, если клиенты оставляли мне чаевые. Только и всего!
Я не на шутку стала злиться из-за того, что не могла толком объяснить адвокату, что я вообще не знала, что происходило с девочками и Эльнаром. Мне становилось жарко и очень хотелось пить, простой холодной воды, очень хотелось в туалет и просто пройтись по камере. Я не могла даже встать, потому что за нами наблюдали и записывали камеры видеонаблюдения и перед тем, как заводить меня к адвокату, надзирательница дала мне прочитать и подписать инструктаж, правила поведения в комнатах визитов. Так хотелось курить! Так хотелось подышать свободой! О какой свободе личности говорят американцы? Почему все остальные думают, что есть такая штука – свобода – в Америке? У них в мозгах встроен чип с инструктажем на все случае жизни!
– Миссис Низами. Миссис Низами. Давайте продолжим. Я вас уверяю: после слушания о залоге вы пойдете к детям!
Адвокат участливо посмотрел на меня и сделал вид, что читает важную информацию, все еще уголком глаз наблюдая за мной.
– Да, да! Простите! – выдохнула я и приготовилась к следующим вопросам.
– Давай вернемся чуть назад. Как получилось, что вы начали говорить? Надира, это важно!