8.17. Мэн-цзы говорил:
– В речах нет такой сути, которая не была бы благовещей. Такие речи, суть которых не является благовещей, набрасывают тень на просвещенных людей.
Отражайте же такие речи[38].
8.18. Сюй-цзы спросил учителя:
– Чжун-Ни часто восторгался водами реки и восклицал: «О воды! О воды!» (59) Что же поучительного он брал у вод реки?
Мэн-цзы ответил:
– Родник клокочет, не прекращая изливать воду ни днем ни ночью; он продвигает ее все дальше вперед, после того как она заполнит через край все рытвины, и отпускает ее на просторы у четырех морей. Таковы и все те, у кого есть истоки.
Вот что поучительного он взял у вод.
Если быть неимеющим истоков, значит, уподобиться водам, которые скопляются от дождей, выпадающих в седьмом и восьмом месяцах года. Хотя они и заполняют через край все рвы и канавы, их высыхания можно дождаться не сходя с места (т. е. очень скоро. – В. К.).
Добропорядочный муж потому и стыдится, когда его известность, слава о нем переходят границы действительности.
8.19. Мэн-цзы говорил:
– Разница, отличающая людей от животных, едва уловима. Добропорядочные мужи сохраняют ее, тогда как народ в толпе уходит от нее.
Ясно разбираясь во всех вещах, вникая в человеческие взаимоотношения, Шунь совершал свои действия, исходя из нелицеприятности к людям и справедливости, а вовсе не проводил нелицеприятность и справедливость.
8.20. Мэн-цзы говорил:
– Юй так возлюбил добрые речи, что отвратился даже от вкусных вин (60). Чэн Тан ставил мудрецов на высшие должности без советов со стороны, придерживаясь середины (уравновешенности. – В. К.) (61). Взирая на страдания народа, Вэнь-ван глядел с таким упованием на путь к истине, словно ему никак было не разглядеть его (62). У-ван не забывал о дальних приверженцах, не пренебрегая близкими (63).
Чжоу-гун размышлял, как бы ему совместить качества трех ванов, чтобы распространить деяния четырех перечисленных выше правителей. Когда оказывалось что-либо, не согласуемое с этими деяниями, он взирал вверх и размышлял, продолжая думать и ночью, сменявшей день. Если, по счастью, ему удавалось найти решение, он садился бодрствовать, чтобы скорей дождаться утра.
8.21. Мэн-цзы говорил:
– С угасанием славы о деяниях тех, кто был настоящим правителем-ваном, исчезли и Стихи о них. Летопись «Вёсны и осени» («Чунь-цю») была составлена лишь после того, как исчезли эти Стихи.
Летописи владения Цзинь под названием «Шэн», владения Чу – под названием «Тао-у» и владения Лу – под названием «Чунь-цю» едины по своему строению.
По событиям, описываемым в них, эти летописи относятся к правителям Хуаню из владения Ци и Вэню из владения Цзинь.
По слогу изложения – это повседневные записи.
Кун-цэы добавил: «Что же касается значения смысла этих летописей, то я, Цю, извлек из них все то, что составляет суть моего учения» (64).
8.22. Мэн-цзы говорил:
– Наследие добропорядочного мужа прекращается через пять поколений. Через столько же поколений прекращается и наследие от подлых людей.
Мне не довелось быть учеником Кун-цзы, и я воспринимал учение его от других людей.
8.23. Мэн-цзы говорил:
– Можешь взять чужое, а можешь и не брать, возьмешь – нанесешь вред своей честности; когда можешь дать, а можешь и не давать, дашь – нанесешь вред своему добросердию. Когда можешь умереть, а можешь не умирать, пойдешь на смерть – нанесешь вред своей отваге.
8.24. Пэн Мэн учился стрельбе из лука у стрелка И (65). Овладев полностью всеми приемами у стрелка И, он подумал, что теперь в Поднебесной один только И превосходит его, и тогда убил И, своего учителя.
По этому поводу Мэн-цзы отозвался так:
– В этом отчасти виноват также и сам стрелок И! Гун-Мин И когда-то говорил: «Должно быть, он был невиновен в этом!» Он довольно тонко говорит об этом! Как же получается, что у того нет вины?
Жители владения Чжэн послали полководца Цзы-Чжо Жу-цзы произвести набег на владение Вэй. А правитель владения Вэй послал своего полководца Юй-гун Чжи-Сы прогнать тех.
Цзы-Чжо Жу-цзы воскликнул:
– Сегодня у меня разыгралась старая болезнь, и я не в силах держать лук в руках. Ох, придется мне умереть!
Обратившись к своему слуге, он спросил его:
– Кто же преследует меня? Слуга ответил:
– Юй-гун Чжи-Сы. Тогда полководец Цзы-Чжо Жу-цзы с радостью вскричал:
– Ну, я останусь жив! Слуга его удивился и сказал:
– Но ведь Юй-гун Чжи-Сы – лучший стрелок во всем владении Вэй! Вы, мой учитель, воскликнули, что останетесь живы, что вы хотите этим сказать?
38
Китайский текст допускает различные толкования в зависимости от той или иной расстановки знаков препинания. –