Лишь бы угодить родителям – вот что могло бы развеять его печаль.
В детстве люди ласкаются к отцу и матери; познав сластолюбие, они ласкаются к молоденьким красоткам; имея жен и детей, ласкаются к ним. Кто служит, тот ластится к своему государю, а если не угодит ему, то находится словно в горячке.
Люди великой почтительности к родителям всю жизнь ласковы к своим родителям.
В великом Шуне я вижу такого, который и в пятьдесят лет все же искал ласки родителей».
9.2. Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
– В Стихах говорится:
Кто, как не Шунь, должен был бы поверить этим словам. Как же получилось, что Шунь женился, не объявив об этом? Мэн-цзы ответил:
– Если бы он объявил, то ему не удалось бы жениться. Пребывание мужчины и женщины во внутренних покоях дома – это великое дело во взаимоотношениях людей. Если бы Шунь объявил (что он женат на двух государевых дочках Яо. – В. К.), то уничтожил бы это великое взаимоотношение и огорчил бы своих родителей. Вот почему он не объявил. Вань Чжан сказал:
– Я удостоился услышать от вас о том, почему Шунь женился, не сообщив (родителям. – В. К.). Но почему же не было объявлено о том, что «ди» (император Яо. – В. К.) женит Шуня?
Мэн-цзы сказал:
– «Ди» тоже знал, что, если бы было об этом объявлено, ему не удалось бы женить Шуня.
Вань Чжан тогда задал другой вопрос:
«Известно, что отец и мать Шуня послали его покрыть крышей житницу. Оттащив лестницу, Гу-Соу [40] поджег эту житницу.
Известно также, что, послав Шуня чистить колодец, родители сами вышли из него, а Шуня завалили в нем.
Сводный брат Шуня, по имени Сян, говорил: „Мне принадлежит заслуга в замысле погубить этого столичного властителя. Его коров и овец – родителям, житницы и амбары – родителям; щиты и копья – мне, гусли – мне, резной лук – мне и двух золовок заставлю стелить мою постель!"
Сян направился во дворец к Шуню и вошел туда. К его удивлению, Шунь уже находился на ложе и играл на гуслях. Сян смутился и сказал ему: „Томлюсь от тоски. Думаю о тебе, государь мой!" Шунь сказал: „Я хотел бы, чтоб всем слугам и простому народу ты бы дал мое правление".
Не могу понять, неужели Шунь не знал, что Сян готовился погубить его?»
Мэн-цзы ответил:
– Как же не знал? Когда Сян грустил, Шунь тоже грустил, когда тот радовался, Шунь тоже радовался.
Ученик спросил:
– Получается, что Шунь был таким, который радовался притворно. Не так ли?
Мэн-цзы ответил:
«Нет! В старину был такой случай. Кто-то угостил Цзы-Чаня во владении Чжэн живой рыбой. Цзы-Чань велел смотрителю водоемов выпустить ее в пруд и кормить там. Смотритель зажарил рыбу и, докладывая об исполнении приказания, сказал: „Как только я выпустил рыбу, она была вялая, немного погодя стала резвиться и очень довольная исчезла!" На это Цзы-Чань задумчиво произнес два раза: „Она обрела свое место, обрела свое место!"
Смотритель водоемов вышел и сказал: „Кто из вас скажет, что Цзы-Чань умен? Я сжарил и съел рыбу, а он говорит: «Она обрела свое место, обрела свое место!»".
Выходит, что добропорядочного мужа можно обмануть, воспользовавшись его же способом рассуждать, но трудно погубить, если прибегнуть к тому пути, который он отвергает. Этот Сян явился к Шуню таким путем, каким являются из любви к старшему брату, потому Шунь искренне поверил и обрадовался ему. Какое же тут было притворство?»
9.3. Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
– Почему же Шунь, когда он был возведен Сыном Неба, ограничился только тем, что сослал сводного брата Сяна, хотя тот что ни день считал своим кровным делом умертвить Шуня?
Мэн-цзы сказал:
– Шунь пожаловал ему владение. Но некоторые говорят, будто он сослал его.
Вань Чжан продолжал:
– Шунь сослал Гун-гуна в Ючжоу (69), отправил на поселение Хуань-Доу в Чуншань, казнил Сань-Мяо в Саньвэе, умертвил Гуня в Юйшани. Предание казни этих четырех злодеев привело к тому, что вся Поднебесная покорилась Шуню, так как были осуждены те, кто был лицеприятным.
Между тем самым лицеприятным из всех был Сян, а ему было пожаловано владение в Юби. Чем же провинились жители этого владения (получив такого правителя. – В. К.)? Так ли, безусловно, должен был поступить Шунь, которого считают человеком, обладающим чувством нелицеприятности ко всем людям? Когда дело шло о других, то он казнил их, а коснулось его младшего брата, так он пожаловал его земельным владением!