Бережливость, которую соблюдают добропорядочные мужи, хотя и состоит в усовершенствовании самого себя, тем не менее, если все будут поступать так, в Поднебесной воцарится спокойствие.
Недостаток у людей заключается в том, что они, «забрасывая прополку своих полей, пропалывают сорняки на чужих полях»: они придают больше значения тому, чтобы требовать чего-либо от людей, между тем легко относятся к тому, что лежит на обязанности их самих[56].
14.33. Мэн-цзы говорил:
– То, что у Яо и Шуня было заложено в их природных задатках, у Чэн Тана и У-вана появилось, когда они как бы выворачивали себя наизнанку.
Предельным проявлением всей полноты добродетелей служит то, что во всех движениях, в выражении лица, в обхождении со всеми окружающими точно придерживаются правил учтивости; когда оплакивание умершего и скорбь о нем являются такими, которые не предназначаются для живых; когда постоянно соблюдают добродетели и не отступают от них, но не для того, чтобы добиваться жалованья; когда в словах и речах непременно искренни, но не для того, чтобы совершались правильные поступки.
Добропорядочный муж поступает только по законам природы в ожидании ее велений, вот и все.
14.34. Мэн-цзы говорил:
– Когда убеждаешь большого человека, то смотри на него свысока, не гляди на то, что он напускает на себя величественный вид.
Достигнув своих намерений, я не сделал бы себе палату вышиною в несколько «жэнь», с резными решетинами под крышей, с надписью в несколько «чи» над входом.
Достигнув своих намерений, я не устроил бы себе пир, на котором яства занимали бы один «чжан» по сторонам столов, а прислуживающих наложниц было бы несколько сот человек.
Достигнув своих намерений, я не сделал бы всеобщей гулянки с возлиянием вина, не поскакал бы на охоту в сопровождении тысячи колесниц.
Все, что у тех больших людей делается, я не сделал бы.
Все, что было бы у меня, – это отвечало бы установлениям древних.
Чего же мне бояться их (т. е. больших людей. – В. К.)?
14.35. Мэн-цзы говорил:
– При уходе за сердцем нет ничего лучшего, как поменьше предаваться страстям.
Мало таких людей, которые не сохранили бы сердце в чистоте, несмотря на то, что мало предавались бы страстям, но мало и таких, которые сохранили бы чистоту сердца, несмотря на то, что много предавались бы страстям.
14.36. Цзэн Си любил лакомиться мелкими жужубами, и его сыну Цзэн-цзы после смерти отца было невмоготу есть их. Гун-Сунь Чоу спросил об этом Мэн-цзы, задав ему такой вопрос:
– Что вкуснее: мелко нарубленное жареное мясо или мелкие жужубы?
Мэн-цзы ответил:
– Что ты! Мелко нарубленное жареное мясо безусловно вкуснее!
Гун-Сунь Чоу спросил:
– Если это так, отчего же Цзэн-цзы позволяет себе есть мелко нарубленное жареное мясо, которое любил и его отец, а не ест мелких жужубов?
Мэн-цзы ответил:
– Мелко нарубленное жареное мясо является общим для всех лакомством, а мелкие жужубы любил только он один. Точно также избегают упоминать имя, а не фамилию покойного. Фамилия является общей для всех членов семьи, а имя принадлежит только одному покойному.
14.37. Вань Чжан задал Мэн-цзы такой вопрос:
– Находясь во владении Чэнь, Кун-цзы восклицал: «Почему бы мне не вернуться обратно? Ведь служилые люди-ши из моей округи в продвижении вперед по службе и в заимствовании примеров рьяны и неразборчивы, все не забывают того, какими были в начале обучения» (105). Почему Кун-цзы, находясь во владении Чэнь, думал про рьяных ши во владении Лу? Мэн-цзы ответил:
– Кун-цзы говорил: «Не удается мне заполучить идущих путем середины и преподать им мое учение. Вот и приходится непременно брать рьяных и сдержанных. Рьяные берут натиском, а у сдержанных есть то, чего они никогда не сделают» (106). Разве Кун-цзы не хотел брать идущих средним путем? Но ему никак не удавалось найти таких, потому он и думал про тех, кого он ставил следующими за ними.
– Осмелюсь задать вопрос: кто же были те, кого он называл рьяными?
Мэн-цзы ответил:
– Кун-цзы назвал рьяными таких, как Цинь Чжан, Цзэн Си и My Пи.
– За что называл их рьяными? Мэн-цзы ответил:
– За то, что они, похваляясь своими стремлениями, говорили о себе с самомнением. «Мы – от древних людей! Мы – от древних людей!» Но при беспристрастной проверке их поступков оказывалось, что таковые вовсе не совпадали с их стремлениями.
Но и рьяных не удавалось найти, и Кун-цзы желал заполучить хотя бы таких ши, которые с омерзением относились ко всякой нечистоплотности, и преподать им свое учение. Таковы были сдержанные. Их он опять же ставил следующими за теми.
Кун-цзы говорил: «Из тех, кто проходит мимо моих ворот и не заходит ко мне в дом, я не досадую лишь на сельских смиренников-ханжей. Эти смиренники – расхитители добродетельных качеств дэ» (107).