А куда пригласить? Ясно, в ресторан. Он у нас в городе – единственный. И с глупо-романтичным название «Огонёк». Действительно, единственный огонёк в нашей глуши.
Мы сидели в ресторане «Огонёк», как я отметил, единственном на весь город. Вовка Рыжий бес, не сидится ему за столом, все бегал и приглашал к нам за стол свою голубку. Оглушительно играла музыка. Я сидел, небрежно навалившись на стену, на которой была нарисована серебристая русалка с длинными жёлтыми волосами и большими синими глазами.
Я сплясал шейк. Все смеялись и подбадривала меня, называя королём шейка.
- Давай, Славка, давай!
И я давал
И мокрый ещё от танца, вытирая платком сияющее от такой общественной поддержки лицо, как правило, после каждого шейка и самым серьёзным лицом:
- Витя, - если рядом оказывался Витька.
Или:
- Женя, - если рядом оказывался Женька, - Ну разве это музыка?
И махал рукой:
- Ну разве это шейк? Топот. Эх!
Все смеялись. Снова наливали коньяк. И пили. Не спеша. Нинка сидела рядом. Но мне было наплевать на всех. И на Таньку. Хотя она весёлая девчонка и порой мне просто очень нравилась. Но сегодня я сидел. Попивал коньяк. И смотрел на девчонку, сидевшую с подругами за столом в конце зала. Где-то я уже ее видел. Эту девушку. Задорное боевое личико. Смелая чёлка. Не мог вспомнить.
Да это же та школьница из подшефного 10-а. Та, что в краску меня вогнала своим вопросом о дружбе. Не узнать ее. Два года прошло, а какая красавица выросла.
Надо бы познакомиться.
Моя новая работа – это просто фантастика!
На моем новом рабочем месте комната тоже была небольшая. И работало здесь тоже четыре человека. Два товароведа нашего сектора и два сектора черных металлов.
Все было также, как и тогда, когда я только начинал работать на этом заводе, в мастерской электриков.
Но на этом сходство и заканчивалось.
Нет здесь синих грязных мятых халатов, висевших на промасленной стенке на гвоздиках. Никто не курит. А главное, у каждого на столе по два телефона: один городской, другой внутренний с трёхзначным номером для связи с цехами и службами внутри завода.
Вдоль стен строгие современные стеллажи с папками, красивый и стильный шкаф для верхней одежды, белые окна, белые шторы, светлые под белый французский дуб столы и с тумбами для посетителей.
А главное, видимо это порядок такой у них в отделе установлен, у всех работников у мужчин - белые рубашки, черные узенькие галстуки, черные брюки. И у дам тоже строго: белая кофточка, черная юбка.
Фантастика. Именно такое ощущение было у меня в первые дни.
Ребята, я попал в другой мир.
Видели бы меня мои друзья в этой ритмично организованной деловой атмосфере, где царит порядок, никакого разгильдяйства и панибратства.
И кругом чистота.
Здесь не было ни Витек, ни Женек, ни Вовок, ни Славиков, как у нас, в мастерской электриков. Все обращаются друг с другом только по имени отчеству.
И когда я слышал обращение: "Владислав Иванович," первое время даже не реагировал: «Кого это? Меня? Какой же я Владислав Иванович? Я ведь Славка. Славик.»
Но потом привык.
И мне это даже очень понравилось. Такое вежливое обращение.
И моё рабочее место меня тоже порадовало.
Огромный стол, и на нем рядом с подаренной мне моим начальником ярко-жёлтой папкой из кожи крокодила стоял настоящий кнопочный телефон, новейшее достижение нашей советской электроники, самый последний крик управленческой моды.
Он гордо красовался на главном месте, в правом углу моего большого стола. Это для работы с межгородом.
А у нас, в мастерской электриков, было всего два старых потрескавшихся дисковых, даже у начальника бюро был старый дисковый, на котором, пока наберёшь пятизначный городской номер, мозоль на пальце натрёшь. Да ещё один общий стоял в зале, у кульмана Петровича, чтобы позвонить с которого надо было ещё и в очередь выстоять. Вот и все! Два телефона на всех.
А здесь у каждого свой телефон. Да ещё и по два.
Старый, что стоял рябом с новеньким и блестящим кнопочным, так это только для трёхзначных номеров внутри завода. На склад, в цех куда позвонить, в техбюро или в бухгалтерию.