Я достаю свой последний аргумент. Шоколад «Российский» экстра-класса. Большущий. И говорю так небрежно:
- Что вы, что вы, это не обязательно.
- Знаете, - роется она в карточках, - есть одно место в двухместном номере. Это пока. Но там мужчина храпит. Будете заселяться? Я вам потом подеру номер на ваших друзей.
- Спасибо. Давайте.
- За сколько будете платить?
- За четверо суток. Пока. Там, как дела пойдут.
Когда отходил от окна администратора, подумал, заполняя анкету гостя: «Связи, знакомства. Как работают безотказно. Вот уж, действительно, не имей сто рублей, а имей сто друзей».
Последний друг.
А вчера я очень сильно расстроился. В беготне новой работы, в круговерти новых знакомых, таких как я толкачей со всего Союза, от адресов и телефонов которых уже начинает пухнуть моя снабженческая записная книжка, стали забываться старые добрые друзья.
Бежишь, бывало, по заводу, махнёшь рукой и некогда остановиться, поговорить, поболтать, узнать новости: кто с кем ходит, кто с кум перестал ходить, где были на танцах в эти выходные, какой цех выиграл в заводском чемпионате по волейболу. В общем, хотя бы парой слов переброситься по темам, обсуждению которых мы, бывало, в своей каморке электриков посвящали целые рабочие дни.
Шёл (бежал) вчера с совещания у коммерческого директора.
В кармане уже было командировочное удостоверение в город Уральский. В бухгалтерии надо было поставить печать и взять деньги.
Увидел. Ура, Витька идёт на обед!
Я в белой рубашке с галстуком, с папкой под мышкой, подбегаю, засовывая бумаги, которые на ходу просматривал, в папку.
Витька с парнями навстречу.
Обрадовался я. Лучший друг мой все-таки. Как мы в прошлом году в Юрью съездили к братану моему, умора, эту юмореску описать надо как-нибудь.
- Привет, Витек! – радостно и бодро машу рукой.
Витька подходит, в рабочей робе. Руки по локоть в мазуте. Как-то стеснительно, не по-дружески, извинительно так улыбается:
- Руки в мазуте, извини, работы срочная, станок стоит, ремонтируем.
Что это он извиняется то? Жму руку выше локтя.
- Как дела?
- Да вот в Уральск уезжаю.
- Здорово.
Витька мой лучший друг. Десантник бывший. Парень честный. Никогда не бросит, даже если против тебя несколько человек. До конца с тобой.
Я хотел Витьку расспросить как сыграли в волейбол с пятым цехом, как Борька, как Славка, ходили ли на танцы в эту субботу, пока я был в Горьком, как Нинка с Танькой поживают.
Но вижу, мнётся парень.
- Слав, извини, - виновато говорит он, начальство строгое, ругается, станок стоит, сейчас пообедаем с парнями, да за работу снова.
Понимающе киваю.
- Ну давай, пока. Всем привет.
- Давай, пока.
Убегает.
Вот и поговорили. Вот и лучшие друзья. Иду в бухгалтерию, беру расходный, иду в кассу, к Никанорычу, получаю деньги, еду в Киров, покупать билеты.
Да, вот такие дела у меня, делового человека. Вот ещё один друг в приятели, а может вообще просто в знакомые переходит.
Стоило сменить работу, стоило начать делать карьеру, появляются новые знакомые, новые приятели, новые друзья. И как быстро меняется окружение вокруг тебя. Или меняешься ты?
И старые, лучшие твои друзья, уже тебя стесняются. Тебя или твоей белой рубашки и галстука?
Неважно. Это уже не твои друзья.
Жаль. Ведь я все тот же Славик.
- Я не начальник, Витек! – хотелось крикнуть вслед уходящему своему когда-то лучшему другу.
Но я не крикнул. Витька не оглянулся. И их компания в черных замасленных робах, уже входила в двери столовой, одна из которых была без стекла и забита старой корявой сдувшейся фанерой.
Город Уральский.
Пока стояли в очередь на запись на приём в производственный отдел, все перезнакомились. Долго очень стояли. Поэтому, может быть. Где-то секретарша у Зайцевой задержалась.
А очередь из командированных это тебе не очередь за продуктами. Не молчит. Все сбились в грудки, о чем-то тихо переговариваются. Все больше о своих делах производственных, интересуются друг у друга, кто какую продукцию выпускает, к какому министерству относятся, что за нужда их, иногда больших начальников, заставляет ехать сюда, на Урал, в промышленное сердце России.