- Йес, йес! - радостно кричу в ответ.
Зося одобрительно улыбается и продолжает наяривать по своим барабанам, подпевая Маринке:
- Есть у нас в районе Молдаванки улица обычная друзья! Старенькие дворники, подметают дворики, чтоб сияла улица моя!
- Улица, улица, улица, родная — подхватывает Маринка.
Садимся за стол. Четыре часа дня. Так кто же у нас тогда был? Ага, Вовка, наш лидер и заводила наш, Витька и Борька, братья, десантники ребята, только с армии, Славка, наш гитарист, певец и романтик, Серега Мишка и я.
Хорошая компания. Посидим. Отдохнём. Красота.
А главное, я с ней повидался, с моей новой знакомой, о которой почему-то постоянно думаю в далёких и длительных командировках, даже парочкой слов перебросились.
Жизнь прекрасна!
И в волейбол мы у инструментального цеха выиграли. Жарко было, но одолели. Какие блоки Мишка со Славкой ставили! А какой кол я им забил. Прямо с короткого Вовкиного паса. Молодец Вовка. Классно пас дал. Красиво.
Можно теперь и отдохнуть. Расслабиться. Целый воскресный вечер впереди. В замечательной такой дружной компании.
А главное, она, мой поварёнок, где-то здесь рядом.
Сижу в очереди на приём в производственном отделе, в очередной командировке в Уральском. Поварёнок – это Галина. Виделись мы только два раза, но все время я о ней думаю. Даже сон приснился сегодня. Ревнивый такой сон.
Плохой. Ужаса какие-то.
Это было почему-то в школе. Потому что много народу, очень много народу, и все куда-то спешили. Уходили, снова возвращались. И я ждал Гальку и не обращал на снующую туда-сюда толпу никакого внимания. Да там и знакомых, кажется, не было.
И вдруг я увидел, что Галька заходит. И с кем? Она ведёт за руку Витьку, моего друга, и может быть свидетеля на будущей свадьбе. Почему-то я решил с первой встречи с ней, что именно вот эта девушка и будет когда-нибудь моей женой.
Витька - мой друг. Я был далёк о, и я не слышал, о чем они говорили.
Галька весело смеётся. Но Витька мне друг, и я к нему даже не ревную.
Они идут в другую сторону, оживлённо говорят. Обо мне, наверное. О чем могут ещё говорить моя будущая невеста и мой друг?
Я улыбаюсь. Орёл, такую кличку я дал Витьке. Он не обижается. Орёл, наверное, спрашивает ее: «Любишь ли ты Славика»? Или: «Ну как Славик? Ничего парень?»
Я радостный такой быстро, сквозь толпу бегу к ним.
Но что такое?
Они идут мне навстречу, говорят и не видят меня!
Прошли рядом. Я ошарашен. Удивлённо стою и молчу. Как это? У меня даже дыхание остановилось, потому что Галька посмотрела мне в глаза и … прошла мимо. Будто меня нет. Они с Витькой есть, а меня будто и нет.
Что делать? Я стою у выхода. Смотрю, она все ещё с Витькой. Меня охватила злость. Продираюсь сквозь толпу, подхожу к ним близко -близко.
Кричу: «Ты что? Меня не видишь»? В руках у меня чья-то шапка. И слегка прикасаюсь к ее лицу. Шапкой этой. Почему-то шапкой, а не рукой. Потому что ее щёчку я люблю гладить рукой. А тут шапкой почему-то.
- Ты что, - снова кричу, - ты что? Меня не видишь? Смотрю на свою руку. Откуда у меня эта шапка?
У Гальки такое выражение лица, будто она меня только увидела. Но охваченный больше обидой, чем злостью, я почему-то убегаю, не успев услышать ничего.
Дальше я смутно помню.
Друзья, выпивки. Но все это размыто каким-то сиреневым сумраком.
Дальше, когда через день или два я побежал к Гальке извиняться, было очень темно. Я бежал по берегу, падал в воду и снова бежал.
В школе уже никого не было. Уже пустая школа и мёртвая какая-то. И тихо там, как на кладбище. И шапка чья-то валяется.
Подхожу к ресторану «Огонёк», где Галька работает со своей подружкой поваром после окончания кулинарного училища.
Захожу. А это оказывается не ресторан «Огонёк» вовсе, а баня почему-то. И мужское отделение. Моются мужики. Поднимаюсь на второй этаж в комнату направо. Там много женщин. Одетые. сочувственно глядят на кровать, угол которой мне виден.
- Галька здесь? - спрашиваю.
- Да, - отвечает кто-то.
И смотрит на меня черными-черными немигающими глазами. глазами.