— Слушаюсь, Ларри Георгиевич.
— Сейчас пока иди отдыхай. Только дай мне «Боржоми» и налей чай. Через полчаса я на воздух выйду. Там поговорим.
Они медленно прогуливались по аллее, образованной посаженными в пожарном порядке голубыми кремлёвскими елями. Шамиль молчал, потому что первым разговор должен был начать хозяин. А Ларри не спешил. Обломил засохшую ветку, покачал укоризненно головой, бросил в сторону. Закурил, выпуская дым через ноздри, что-то бормоча, сбросил с плеча воткнувшуюся в кашемир ёлочную иголку.
— Ночью самолёт прилетел, — сказал он. — Вино привезли. Ты разберись там. Взяли моду — в полиэтиленовых баллонах вино возить. Потом химией воняет. Ты попробуй — если воняет, то вылей. И позвони, чтобы больше так не делали. За полтора месяца распустились, ничего не понимают. Русский язык забыли. Приеду — напомню. Слышишь?
— Обязательно, Ларри Георгиевич.
Справа показалась засыпанная снегом скамейка с фигурными литыми подлокотниками.
— Посидим, — сказал Ларри.
Шамиль бросился вперёд, рукавом смел снег. Выпрямился выжидательно.
— Садись, — приказал Ларри, опускаясь на скамейку и указывая кивком место справа от себя. — Не замёрзнешь?
— Тепло же.
— Да? Ты смотри. Ну ладно… Что они делают?
— Сейчас не знаю. Спят, наверное.
— Вместе?
— Да что вы, Ларри Георгиевич! Она от него как от чумы шарахается.
— Что так?
— Да он совсем дурной, — доверительно сообщил Шамиль. — Просто никакой. Баран. Где только такого взяли?
Ларри пожал плечами.
— А ей кто нужен? Князь?
— Ну… Всё-таки… Американка… Журналистка. А он совсем уж…
— Слабак?
Шамиль кивнул и пренебрежительно сморщился.
— Ты их куда пристроил?
— На съёмную квартиру. Ночью пришли, никто не видел.
— А квартиру кто снимал?
— Я, — признался Шамиль и потупился стыдливо. — Месяц назад.
Ларри посмотрел исподлобья.
— Потаскун. Для кого снимал?
— Я, Ларри Георгиевич, просто так, на всякий случай. Без особых видов.
— И никого не водил? Понимаешь, почему спрашиваю?
— Эта приходила два раза… Из социологической группы… Потом ещё одна…
— Тоже из социологов? Ладно. Скажи охране — пусть посадят обеих на самолёт, и чтобы духу их здесь через два часа не было. Они там какие-нибудь вещи не оставляли? Ключи от квартиры у них есть?
— Что вы, Ларри Георгиевич, — Шамиль прижал ладони к груди. — Пришли и ушли. Какие ключи, какие вещи?
— Ладно. Договоримся так. На улицу чтобы наша парочка носа не показывала. Никаких телефонов. Свет не зажигать. Еду носить будешь по вечерам. И ночевать там же будешь, чтобы не было — пришёл и ушёл.
— А как же вы, Ларри Георгиевич?
Ларри тяжело вздохнул.
— День-другой потерплю, потом всё равно придётся с ними решать как-то. Андрей в порядке — ты знаешь?
— Да, ребята сказали. Говорят, он появился весь белый.
— Досталось ему немного. Ничего. Он молодец. Ты тоже молодец.
— Спасибо, — тихо сказал Шамиль, но прозвучало это, как «Служу Советскому Союзу».
Ларри поднялся.
— Пойдём обратно. Платон Михайлович проснулся уже. По дороге все подробно расскажешь.
Но на подходе к охотничьему домику Ларри передумал.
— Знаешь что, — сказал он Шамилю, — ты сейчас уходи отсюда. Не надо, чтобы тебя Платон Михайлович видел. Боюсь, он тебя начнёт раскручивать насчёт того, где они. А я ещё не решил, надо ему сейчас знать или не надо. На твоей квартире телефон есть? Вот и хорошо. Купи еды и сядь рядом с телефоном. Я тебя найду.
— А чанахи?
Ларри недобро взглянул на Шамиля, поднялся на крыльцо. Повернулся.
— Не трави душу! Ты у меня ничего спросить не хотел?
— Хотел, — признался Шамиль. — Кто за нами шёл, Ларри Георгиевич?
— Андрей тебе не сказал?
— Сказал.
— Почему у меня спрашиваешь?
— Я так думаю, Ларри Георгиевич, что надо бы ребятам позвонить. Это серьёзное дело. Я не против вашей службы безопасности, хорошие мальчики, старательные. Только тут они не потянут. Извините, что прямо говорю.
— Не возражаю, — сказал Ларри. — Если думаешь, что тебе нужна помощь — позвони.
— По финансам как будет?
— Сам реши. Потом мне скажешь.
Глава 45
Улица Обручева
«И не раскаялись они в убийствах своих,
ни в чародействах своих,
ни в блудодеянии своём,
ни в воровстве своём».
Такая история была когда-то, в незапамятные времена.
«Я тебя породил», — сказал Завод «Инфокару», и это было совершенно правильно, «я тебя и прикончу», — а вот тут уже погорячились товарищи. Младенцев вообще-то удобно давить в колыбели. Но может и не сложиться, как показывает греческий миф о Геракле, расправившемся пухлыми ручонками с парочкой гигантских змей.
Кто же знал, что так и выйдет?
Расчёт был правильным — Григорий Павлович Конкин, отец-основатель «Инфокара» и заместитель директора Завода, почтительно именуемый Папой Гришей, приехал на расправу. А для пущей убедительности прихватил с собой, как метко выразился Федор Фёдорович, курбаши — некоего Караогланова, из Министерства внутренних дел.
Государственный человек во время разборки все больше помалкивал, разумно полагая, что умным и информированным людям достаточно самого факта его присутствия — остальное репутация доскажет. Так и произошло — Федор Фёдорович буквально на следующий день раскопал папочку с отдельными этапами славного пути.
Очень интересными и впечатляющими были этапы, можно было бы написать отдельную книжку. Платон Михайлович и Ларри Георгиевич отнеслись к полученной информации со всем уважением.
А ещё в папочке имелось упоминание о некоей неназванной и неструктурированной группе Министерства обороны, с которой у господина Караогланова были какие-то дела. Доказательства отсутствовали, что естественно. Но, судя по всему, именно эта группа послала своего человечка на чердак, с которого прозвучал роковой для Отари Квантришвили выстрел.
Если Платон мыслил в категориях гештальта2, крупными мазками, то для Ларри всегда характерно было повышенное внимание к деталям. Удивительное технологическое сходство несостоявшегося покушения на Платона, в ходе которого Марку Цейтлину засадили пулю в лоб, и успешной акции против Отарика, не могло остаться незамеченным. И не осталось. Хотя сходство — штука такая, к делу, как говорится, не пришьёшь. А вот познакомиться с этими интересными людьми захотелось.
Разок-другой Ларри попытался выйти на них по своим каналам, но не получилось. Пришлось просить Федора Фёдоровича. Произошло это как раз когда Платон отсиживался в Швейцарии, а Федор Фёдорович надумал из «Инфокара» увольняться и пришёл к Ларри попрощаться.
— Не могли бы вы мне одолжение сделать? — вкрадчиво сказал ему Ларри уже на пороге. — Помните, когда мы у Платона встречались, вы одну бумажку зачитывали? Неизвестная группа, то-сё… Выведите меня на них, с улицы Обручева, а то мы Платона долго в Москву не привезём.
Вполне можно предположить, что Эф Эф отказать не смог. А если немного пофантазировать насчёт расплющенного в самом центре Москвы полковника Корецкого, то можно допустить также, что профессиональные качества ребят с улицы Обручева оценены были Ларри Георгиевичем совершенно точно.
Это всё, как вы понимаете, фантазии на вольную тему. Ни на чём не основанная трактовка произвольно выдернутых из жизненной ткани совпадений.
Повар Шамиль — низенький и толстенький. Один из двух бомжей, случайно прогуливавшихся в парке при кремлёвской больнице одновременно с Мусой Тариевым, уже практически сдавшим «Инфокар» Заводу, — тоже, судя по показаниям свидетелей, — низенький и толстенький. Это имеет хоть какое-то значение? Да никакого. Повар Шамиль, как мы уже знаем, мастерски владеет всеми видами холодного оружия. И тот, кто снёс Мусе Тариеву полголовы с помощью неустановленного предмета, — тоже. Ну и что? Да ничего. От многих знаний — многие печали, так что не будем умножать скорбь без необходимости.
2
Гештальт (от немецкого «Gestalt» — образ, форма) — функциональная структура, которая по присущим ей законам упорядочивает многообразие отдельных явлений. Термин предложен гештальтпсихологией, но в дальнейшем был распространён на область физических, физиологических, социальных и др. явлений.