Тут Гоша заметил, что рыже-белая собачка всю дорогу следует за ним. Причём не просто идёт, а как будто пританцовывает на задних лапах.
— Какого цвета загорелые плечи⁈ — перешёл на дикий ор бродяга и запустил очередную склянку в полёт. — Какого цвета эти ласковые взгляды⁈ Хэй! Джа-а-а-а где-то здесь!
— Прекратите! — взмолился Гоша.
— Джа где-то рядом-м-м-м-м!
— Прошу, перестаньте!
— Джа-а-а-а где-то здесь!
— Пожалуйста, не надо!
— Джа где-то рядом-м-м-м-м!
Вся эта вакханалия продолжалась ещё несколько минут. Бомжара подбрасывал склянки с эликсирами в воздух, — причём всякий раз так, чтобы у Гоши был шанс их поймать, — Гоша ловил склянки, а собачка пританцовывала, цокая когтями по полу.
Таким вот манером, Гоша и его странный посетитель сделали полный круг по магазину, после чего дверной колокольчик снова звякнул, и незваные гости вышли вон.
— П***Ц! — выругался бедолага-консультант, установив на полку последний из эликсиров.
Что сказать помимо этого он откровенно не знал. Какое-то время Гоша постоял у входной двери, переводя дыхание и пытаясь осмыслить произошедшее. В итоге решил, что лучше будет забыть об этом и никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не рассказывать. Иначе есть риск самому прослыть сумасшедшим.
— А-а-а-й, — махнул рукой Гоша и двинулся за прилавок, а на прилавке: — Какого чёрта⁈
На прилавке лежала оторванная бирка от эликсира № 11 и стопка наличности. Ровно четырнадцать тысяч девятьсот рублей…
— Спасибо, — я пожал Вадиму Агафонычу руку и спрятал эликсир в сумку.
— Да не за что, — добро улыбнулся тот.
— Я что-то могу для вас сделать?
— М-м-м-м, — задумался мужчина. — Вообще-то можешь. Своди меня в баню, а? Дождя давно не было.
Да-а-а-а уж. Никогда «первый взгляд» не подводил меня так сильно. Никогда так сильно я не ошибался в людях. Не! Я и раньше прекрасно понимал, что между бомжом и бомжом с серьгой в ухе настоящая пропасть. А у Агафоныча к серьге ещё и кубики пресса прилагались, и ряд ровных белых зубищ, — прям точь-в-точь виниры! Тут не то, что бомж, тут не всякий обычный мужик его возраста может таким похвастаться.
Ещё одна несостыковка, на которую стоило бы обратить внимание — это Тырква. Так звали его собачонку породы рассол-терьер, щенок которой стоил как средненький автомобиль. Внешне пёська выглядела как джек-рассел, но в этом мире порода была выведена купцом-заводчиком Евгением Рассоловым, отсюда и название пошло.
Но! И серьги, и кубики, и Тырква — это внешнее.
Внутри всё оказалось куда сложней и интересней. Во-первых, Вадим Агафонович Нечаев был аристократических кровей, пусть и отказался от титула ради не совсем понятных мне идей. Возможно, когда-нибудь я узнаю эту историю целиком. Во-вторых, Агафоныч оказался магом моей специальности, вот только уровня повыше и, кажется, судьба-затейница свела меня со старым мудрым учителем, а мне ведь такой как раз и нужен.
Нечаев — идеальный кандидат на то, чтобы натаскать меня по ментальной технике. Он ведь вне бюрократии и предрассудков. С эликсиром помог, опять-таки. Не то, чтобы сильно напрягся, конечно. Просто сходил, да купил, — у него-то документы об инициации были. Но всё равно помог же!
Так вот. Агафоныч может подсказать и показать, как что работает, чтобы я больше не тыркался вслепую. Вот только что я могу предложить ему взамен? Учёба в обмен на поход в баню? Несерьёзно это как-то. Я бы отказался.
А хотя… стоп! Кажется, мне есть что предложить человеку его склада ума. Бродяга-романтик обязательно должен польститься на то, что я ему предложу.
— Вадим Агафонович, — сказал я. — Вы один хрен мои мысли прочитаете, если захотите. Так давайте не будем вокруг да около?
— Давай, — кивнул Нечаев.
— Вы когда-нибудь жили на понтонном катере посреди водохранилища?
В глазах Агафоныча мелькнул неподдельный интерес.
К концу дня мы с Нечаевым были чуть ли не лучшими друзьями.
На электричке в область, оттуда автобусом на берег Пирогово и ещё немножечко пешком до первой попавшейся частной сауны, в которой принимали безналичный расчёт. Дорвавшись до проточной воды, Агафоныч первым делом сбрил бородищу и явил миру своё довольно утончённое аристократическое лицо.
Затем хорошенько промыл волосы, связал их в тугой пучок и лишь потом начал париться. От процесса явно кайфовал. Сидел в парилке до красной рожи, обливался ледяной водой, а потом ещё и попросил отходить его вениками.
Удивила Тырква. Первый раз вижу столь теплолюбивую собаку. Всякий раз, когда хозяин уходил в парилку, Тырква забегала вместе с ним и запрыгивала на самую верхнюю полку, — туда, где жара побольше.