Разговаривать мы с Агафонычем, конечно, разговаривали, но поверхностно, о делах текущих. В душу друг другу не лезли. Он не спрашивал, как так вышло, что парнишка вроде меня вырвался дальше второго уровня магического источника, а я не спрашивал зачем барон пятидесяти лет отроду собирал банки в центре Москвы.
И как мне думается, обоих это вполне устраивало. Насчёт менталистики Нечаев сразу же выставил строгое правило.
— Раз уж мы какое-то время решили провести вместе в связке учитель-ученик, — сказал Агафоныч, размахивая полотенцем над головой, — то лезть друг к другу в голову вне учебного процесса строго воспрещается. Табу. Согласен?
Ну конечно же я согласен! Ведь это тоже очень, очень-очень-очень хорошо!
Как-то я сразу не подумал об одном ма-а-а-а-аленьком косячке, связанным с моим попаданством. А именно: как отнесётся другой менталист к тому, что найдёт у меня в башке воспоминания сорокалетнего мужика из другого мира? Единственный очевидный выход из такой ситуации, так это сваливать всё на больную менталочку, — раздвоение личности или что-то типа того, — но не факт, что мне поверят.
Итак… Преображение свершилось и из бани Его Бывшее Благородие Нечаев вышел совершенно другим человеком — статным, чистым и с раскрытыми настежь порами.
Ладно. До катера мы с моим новым учителем добрались уже затемно. Запитали иллюминацию, завелись и потихоньку отплыли. И первым же делом я выдал Агафонычу новую одежду, которая внезапно пришлась впору.
— Кухня есть, — улыбался Нечаев, осматриваясь в хотдожном цеху. — Не пропадём, стало быть. А вон я краны пивные вижу. Слушай, а…
— Я бы не рисковал, — честно признался я. — Кеги открыты больше трёх дней назад. Наверняка уже всё скисло. И выпить не сможем, и дрыстать будем дальше, чем видим.
— Ну тогда давай чайку заварим, — хлопнул в ладоши Агафоныч и полез изучать бойлер.
Полчаса и экс-барон уже был на катере, как дома. Это во-первых. Во-вторых, экс-барон был в восторге.
— А карты? — спрашивал он, шастая вместе с Тырквой туда-сюда по каюте. — Карты есть? Ну судоходные!
— Наверное нет.
— А куда отсюда можно уплыть?
— Не знаю, — признался я. — Но сейчас узнаю, — и полез в телефон.
Что ж, а это ведь на самом деле интересно. И с туристической точки зрения, и с предпринимательской. Как оказалось, Пирогово насквозь пронизывал канал имени Москвы. То есть уплыть отсюда можно было куда угодно.
Если двинуться по каналу на юг, то мы могли попасть сперва в Москва-Реку, а через часик-другой в камеру предварительного заключения до выяснения обстоятельств. Кто, зачем, куда, откуда?
А вот се-е-е-еверный путь пролегал аж до Волги, и вот там-то для нашего понтончика было настоящее раздолье. Мысль проста, как хлебушек. Был бы раскачанный бренд и живые соцсети, можно было бы устроить плавучий гастрономический тур по городам. Разработать хорошее короткое меню и вперёд.
Другой момент, что на этом вряд ли много заработаешь. Скорее уж это пиар-акция и контент для чего-то основного и приносящего. Стационарные точки рубят бабло, пока команда харизматичных поваров катается по стране и постит фоточки. Мол, посмотрите какие мы молодые, и деятельные, и интересные.
— Да-а-а-а, — протянул я. — Перспектива есть.
— Ты о чём?
— Да так, ни о чём. Рано пока об этом думать, — и тут я вспомнил. — Вадим Агафоныч, без обид, но мне спать пора. Завтра очень трудный день.
«И во многом решающий», — додумал про себя.
— А вечерком первое занятие. Договор?
— Договор, — кивнул Нечаев, и я полез в каюту…
Поминки — мероприятие раннее. Так что на работу я добирался засветло и даже застал открытие метро. Утро пережить, да день продержаться, и хрен меня кто в ближайшее время увидит в Москве и в «Короне Империи» в частности.
Я уже переспал с идеей насчёт того, чтобы раскачать плавучую кухню, и она, — идея то есть, — никуда не делась. А это значит годная. Это значит, есть в ней здравое зерно. Так что будем работать в этом направлении, но плотненько возьмёмся за это с завтрашнего дня.
А сегодня — банкет сиречь поминки. Когда я зашёл на кухню, сонные повара ещё хлебали кофе и кое-как раскачивались. Но стоило мне лишь поздороваться с ребятами, как на кухню влетел бешеный Франсуа Денисыч, заорал о том, что:
— Мероприятие сдвигается на час назад! — и муравейник ожил. — За работу! Быстрей-быстрей-быстрей!
Я аж кураж поймал. Аж вспомнил, как и почему изначально влюбился в эту профессию. Приятная суета, шутки, прибаутки, чувство локтя, вот-это-вот-всё. А ещё в запаре я не преминул лизнуть чудо соус из арктического банана.