Ранний подъём, лёгкий завтрак и сразу же на охоту за дальнобойщиками. Управиться с марионеткой и вернуть её на место нужно было за пару часов, потому как дальше оба наших магических источника разряжались в чепуху. Тогда я шёл ворочать нарубленные брёвна, — заодно и физуху немножечко подтягивал, — а у Агафоныча тем временем наступали «счастливые часы».
По уговору, именно в это время ему дозволялось уплывать до городского пляжа, заводить в каюту кассирш из разливайки и проворачивать с ними все те ужасные вещи, представлять которые мне даже не хочется.
Когда Его благородие причаливал обратно к дикому пляжу, я как правило уже заканчивал с брёвнами. Мы на скорую руку готовили обед, чуть плавали и растягивались отдыхать на честно экспроприированных шезлонгах.
Как только источник восстанавливался, сразу же возвращались к тренировке и повторяли утренний цикл. Ужин, ясен красен, готовили на костре. Таким манером, к темноте сил у меня не оставалось примерно ни на что. Чуток почитать разве что, да переброситься парой сообщений с ребятами из «Короны», чтобы не забывали. Дальше я валился трупом и дрых до самого утра.
Зато!
Труды наши праведные в самые короткие сроки дали неиллюзорный результат. Во-первых, потихонечку начали вырисовываться очертания стойки. Правда, в процессе я передумал, переиграл и теперь конструировал не совсем барную стойку, а что-то типа длиннющего бревенчатого стола. За таким, по моему скромному мнению, должны бухать в Вальгалле. Но это во-первых. А во-вторых, на исходе четвёртого дня…
— У-у-у-уф, — в один прекрасный момент у меня закружилась голова и я чуть было не упустил контроль над дальнобоем.
— Всё-всё-всё, — тут же похлопал меня по плечу Агафоныч. — Есть пробитие. Поздравляю с четвёртым уровнем.
— У-у-у-у-уф, — а я даже и сказать ничего вменяемого в ответ не смог.
— Иди отдыхай, а я отведу нашего бедолагу до машины. Ближайшие пару дней тебе нет смысла упражняться, и даже не пытайся. Источнику потребуется время на перестройку.
Спорить я не стал. Ушёл на катер, моментально провалился и проспал, не соврать, часов двенадцать кряду. Проснулся бодрым, свежим, но слегка шальным от пересыпа.
— Утро доброе! — Его благородие уже хлопотал на кухне.
Терзал мою тефлоновую блинную сковородку железной лопаткой для гриля, и всё ради какой-то яичницы.
— Есть будешь?
Пусть мне и было что сказать, я покорно согласился и сел наворачивать это недоразумение на палубе. Попробовал и понял, что… блин… готовить на этом судне всё-таки лучше мне. И в качестве повара Его благородие барона Ярышкина рассматривать не приходится; слишком уж косорук и легкомыслен по отношению к инвентарю.
— Какие планы? — примостился барон рядышком.
Планы… Хороший вопрос. Раз тренировки отменяются, надо бы заняться ближайшими планами. А именно:
— Слушай, Агафоныч, а у тебя нет знакомого юриста?
— М-м-м-м, — барон задумался. — Если только из Златоуста. А что?
А что? И это тоже замечательный вопрос. Ответить на него я не могу, потому как не понимаю — знает ли Агафоныч мою ситуацию с наследством или нет. Считал ли он её тогда, когда шарился по моему сознанию. Что ж… в любом случае, начинать этот разговор я пока что не готов.
— Да так, просто спросил, — ответил я. — Консультация нужна. Свяжись пока, ладно?
— Без проблем.
С этим решили. Дальше на повестке дня — подготовка меню и набор персонала. Буду честен с самим собой: засыпать пляж песком для меня пока что непозволительная роскошь. На это ещё заработать надо. А вот запустить первую вечеринку технически возможно уже в самом скором времени. Доколотить стол, арендовать колонки, да продукты втарить — всего-то и делов. А что до пляжа, то ничего страшного. Пару раз дорогие гости могут и на щебёнке покочевряжиться.
Так… Меню в голове я уже примерно набросал, а вот персонал… Миша Кудыбечь свалил показывать детям Смерть-Гору, Санюшку в отрыве от коллектива я пока что боюсь, а вот Гио. Гио хоть и хотел, но никуда не улетел.
С ним мы переписывались плотнее всего, и я знал о свежих перипетиях в жизни моего грузинского друга. Вместо билетов себе-любимому, он оплатил операцию для матери очередной своей пассии. Никакой операции, ясен хрен, не было. И мамы, насколько я понимаю, тоже. Дрянь просто-напросто заграбастала деньги и вместо Гио улетела с любовником в Сухум, что было особенно больно.
Гио страдал. Гио терзался. И как хороший друг, я просто обязан был занять Гио тяжелым физическим трудом, чтобы помочь забыться.
— Дружище! — я набрал моего мохнатого кореша. — Как дела⁈ Чем занят⁈