Аппетитная. В красной туфельке на высоком каблуке и тёмных колготках в игривый горошек. Нога нащупала почву, Клава подал хозяйке ноги руку и тут она явила себя целиком. Хороша, чертовка.
Лет тридцати, неимоверно грудастая и огненно-рыжая, что лишний раз подчёркивалось меховой накидкой из лисицы. Почему-то мне не хотелось окрестить её безликим словом «барышня». На языке вертелось что-то типа «мадам» или «герцогиня». Непростая она явно, ой не простая.
Так вот… Вопреки тому, что тут было на что поглазеть, я заметил, как дальнобойщики при её появлении внезапно начали прятать глаза. Кто-то опустил взгляд в пустую тарелку, кто-то нашёл что-то неимоверно интересное у себя под ногтями, а кто-то просто уставился в небо.
В полной тишине, мадам процокала по направлению к нам. Смерила взглядом, хмыкнула, а затем кивнула на здание «Дворика» и сказала:
— Пойдёмте внутрь. Есть разговор…
Глава 13
— Кофе? — спросила гостеприимная хозяйка «Дворика». — Чай? Сигаретку?
— Нет, спасибо, — ответил я.
— Не курим, — гордо добавил Пацация.
— А я вот покурю.
С этими словами рыжая щёлкнула пальцами, и братки засуетились. Клава вручил ей длинный тоненький мундштук, Диетолог достал из кармана пачку ментоловых сигарет и ловким движением выбил одну, Погоняло метнулся за пепельницей, а вот зажигалка… зажигалка девушке не понадобилась.
Рыжая прикурила от магического пламени, что опоясало её наманикюренную ладошку. И судя по обилию огня, хоть одну инициацию, но она всё-таки в жизни проходила.
— М-м-м-м, — затянулась рыжая. — Итак…
Итак, мы с Гио сейчас сидели напротив неё в пустом зале «Дворика». И вот здесь грузинскости хватало с лихвой. Пускай и самой дешёвой, — что называется, с распродажи, — но всё равно. Как минимум, люди потрудились создать атмосферу. Правильную и, что называется, аутентичную.
Весь зал был обшит декоративными панелями под дикий камень, а где не обшит — вручную расписан весёлыми мужиками в папахах на фоне гор. Носатыми и бровастыми, всё как надо.
Столы тяжёлые и деревянные, стулья точь-в-точь такие же. Полки с глиняными кувшинами, пыльные пластиковые виноградные лозы, надписи на грузинском. Мне аж чачи бахнуть захотелось. Грамм сто, а лучше сто пятьдесят.
Короче! Добротный грузинский ресторанчик. Из тематики выбивалось лишь музыкальное оформление. «Прикинься, киса, пёсиком», — еле слышно неслось из колонок. И честно говоря, я боюсь представить себе заведение, в котором такой фон был бы в тему. Чифир, баланда, и хостес при входе бросает тебе под ноги полотенце. Вам по масти вон тот стол, ага.
Что до рыжей… почему я решил, что она «хозяйка»? Ну вот хотя бы потому, как себя вели с ней мордовороты. Мужики явно ссали сделать что-то не то и с момента её появления не произнесли ни слова.
— Итак, давайте знакомиться, — сказала мадама и выдохнула на нас с Гио струйку ментолового дыма. — Меня зовут Маргарита Егоровна, я владелица этого заведения.
— Василий Викторович, — представился я и рыжая тут же хохотнула.
— Ничего себе, — улыбнулась она. — Ви-и-и-икторович! — и перевела взгляд на моего друга. — А ты?
— А я Гио, — сурово ответил тот.
— Отлично, — Маргарита ещё раз затянулась через мундштук и игриво развалилась на стуле. — Что ж, Василий Викторович и Гио, вы попали. Как будем решать вопросик? Тихо-мирно или громко-больно?
Я хотел было сказать, что не совсем понимаю суть «вопросика», но Гио меня опередил. Вскочил со стула и заорал:
— За что⁈ Вы же слышали, что говорили люди! — и тут же был довольно грубо усажен Диетологом обратно.
— Люди могут говорить всё, что им вздумается, — сказала рыжая. — Однако до тех пор, пока было за что платить, они исправно платили, а вот теперь… теперь вы парализовали мне работу кухни, ребятки.
— Харчи не крутятся, — шмыгнул носом Погоняло. — Лавеха не мутится.
— Именно, — кивнула Маргарита. — И кто будет платить нам за это безобразие неустойку?
— Погодите-погодите, — запротестовал я. — То есть во всём заведении у вас работал один-единственный повар, так?
— Получается, что так…
— А если бы он заболел?
— Значит, работал бы больным, ничего страшного.
— Но ведь это…
— Не учи меня вести дела!
Раздраженная рыжая довольно грубо забычковала сигарету. Поёрзала на стуле, нахмурилась, сняла с плеч невинно-убиенную лисицу и отдала её Клаве.
— Убери пока, — попросила она своего боевика. — Жарко.
И теперь, в комплекте с голыми плечиками, внушительное декольте Маргариты Егоровны стало ещё более внушительным. Несмотря на всю серьёзность разговора, мой взгляд так и норовил туда сорваться. Поблуждать по всем этим округлостям и ложбинам, и задержаться на родинке, и прикинуть как всё это будет выглядеть без одежды. Но не потому, что спермотоксикоз в голову ударил, само собой, а потому что так заведено природой. Вижу грудь — смотрю. Не вижу — не смотрю.