Ещё полчасика вальяжной готовки, и мы вообще остановились.
— Санюшка, иди в каюту, поспи чутка.
Санюшка не стал переспрашивать. Он всё-таки из нас самый возрастной, и вредно ему скакать на ногах почти полные сутки. Тридцать с гаком — для линейного повара это уже почти смертельный возраст.
Итак. Кухонный принтер замолчал, а Санюшка захрапел. Я облокотился на драфт и наблюдал за тем, как снаружи веселится народ, Гио свалил на палубу подышать свежим воздухом, а Мишаня сел на кегу и опять внимательно изучал нож с Фурфурией.
Тут мне в голову шибанула одна тревожная мысль:
— Миш.
— Чего?
— Слушай, тут такое дело. Я же довольно плотно порыскал у демоницы в голове, и до сих пор кое-чего понять не могу.
— Спрашивай.
— У неё было воспоминание про одержимого самурая с мечом. И вот там товарищ ультовал как не в себя. Деревни жёг, караваны грабил, людей пачками вырезал. И вся королевская конница со всей королевской ратью ничего не могли ему сделать.
— Ага, — кивнул Миша. — И?
— И вот не вяжется у меня этот супер-воин с человеком, которому Агафоныч половником по голове настучал.
— Ну так это от параметров одержимого зависит. И от того же уровня развития во многом, — ответил Мишаня. — Демон завладел телом высокоуровневого НЕ-демонолога, притом профессионального вояки, и получил доступ к его способностям. А я… я даже не помню, когда дрался в последний раз.
Кудыбечь замолчал и задумался.
— Я вообще мало чего помню, если честно. Первый раз на кухню вышел поработать, а дальше всё как в тумане…
Понимаю. Сам в прошлой жизни похерил лет десять в постоянных запарах. Суровая плата за то, чтобы понять одну простую вещь: успешный повар — это тот, кто вообще к плите не подходит, а в идеале даже ножа не касается.
Успокоившись, я продолжил наблюдать за вечеринкой. Ноги Стаси Витальевны притягивали взгляд и никак не давали покоя. Но тут вдруг раздался протяжный визг: «И-и-и-и-и-и-и-и!» — и эти самые ноги быстро-быстро понеслись куда в сторону.
— Что там? — оживился Мишаня.
— Не знаю.
Не сговариваясь, мы выскочили с кухни на пляж и ломанулись на всеобщий кипишь, а там…
— Игорь!
Там, возле самой береговой линии, валялся на гальке чуть посиневший Волконский. Твою-то мать! Перебрал, по ходу, и полез купаться! Вот ведь придурок малолетний!
Очко моё тут же начало сокращаться со скоростью сердцебиения колибри. В голове пронёсся целый табун самых плохих мыслей.
Даже если мы случайно угробим на своей вечеринке простолюдина — нам уже настанет борода! Большая, блин, кучерявая и окладистая! В самом лучшем случае о пляже можно будет забыть, а в худшем — могут ведь и нас закрыть, как организаторов несанкционированного… вот-этого-вот-всего!
А что же будет, если по нашей вине отъедет чей-то драгоценный сынулька⁈ Может он вообще наследник рода⁈ Может ведь быть такое, да⁈
— В сторону! — вместе с Мишаней, мы протолкались к телу, над которым уже склонилась Станислава Витальевна.
Рядом вовсю истерила юная спутница Игоря Волконского — вопли, слёзы и сопли пузырями. Так! Во-первых, сейчас необходимо отставить панику! Вот только… что будет «во-вторых»? Что потом-то делать⁈ В оказании первой помощи я полный ноль! По долгу службы владею приёмом Геймлиха, да ещё кровь жгутом остановить могу, но не более!
— Врач!!! — заорал я во всю глотку. — Здесь есть врач⁈
— Не надо! — отозвалась Стася. — Сами справимся! Ну-ка разошлись все! — затем упёрлась руками в грудину Волконского и начала качать.
— Рот в рот! — заорал на админшу Мишаня. — Рот в рот!
— Да щаз! — грубо ответила та. — Куда еще мне мой рот пристроить⁈
— РО-О-ОТ!!! — не унимался Кудыбечь. — В РО-О-О-О-О-О-ОТ!!!
Так… Менталист должен решать проблемы, как менталист. Первым делом я занырнул в голову Волконского и убедился, что тот вообще жив. Ну а затем… несмотря на договорённость, я полез в голову Миши. Узнать, действительно ли тот владеет техникой искусственного дыхания, и если да, то принудить его к этому. Не переломится, блин, для общего дела! На кону сейчас слишком многое! Но тут…
— Не в мою смену! — заорала Стася, качнула ещё пару раз, а потом ка-а-а-а-ак жахнула Волконскому звонкую пощёчину.
— Блуэ-э-э, — первым делом сказал пришедший в себя Игорь, а затем начал откашливать из себя озёрную воду.
— Фу-у-у-ух, — протянула Стася и присела рядом прямо на гальку.
А Волконский… Волконский поднял на неё взгляд, стряхнул со лба мокрую прядку и вдруг снова забыл, как дышать. И будто феи вокруг запорхали. И бабочки ещё. И будто бы разнёсся над пляжем дивный перебор волшебной арфы.