…Кто-то восторженно хлопал в ладоши, кто-то возмущенно пищал, что ему застят, и тянул шею, кто-то прыскал; улыбался Фукуда и хрюкал довольный Анджей-Пупырь, малыши, разыгравшись, путались под ногами, а на приготовленном, но еще не накрытом для праздничного ужина столе посреди кают-компании мелким чертиком вертелся Диего. Кулаки его были плотно сжаты, остановившийся безумный взгляд впивался в пространство так, словно хотел его высосать.
— Итак, — прошуршал он противным казенным голосом, вслед за чем последовал новый взрыв смеха, — кто из вас способен на элементарное: определить, в какой руке находится гайка? А? Я вас всех внимательно выслушаю, и каждый получит свое. Что еще за смех? Ты, Киро. В левой? Врешь — на торф. Завтра и навсегда. Маркус, ты! Ни в какой? Поговори еще у меня!.. — Гомункулус брызнул слюной и цапнул несуществующую кобуру, отчего смех зрителей перешел в тихий вой. — Кто сказал — в кармане? В чьем кармане? Кому держать шире? Цыц! Обладатель кармана пусть явится до отбоя для наложения взыскания. Завтра же зашить всем карманы и на торф! Апле-оп! — Диего на миг показал пустые ладони и, сорвав аплодисменты, вдруг извлек гайку из-за уха Людвига. — Та самая? То-то же, бездельники! Кррру-у-гом! К приему пищи — га-а-а-товсь!..
Маргарет — и та улыбалась. «А хорошо пародирует паяц, — подумал Стефан, кусая губы. — Вон, как ржут. Шута, пожалуй, придется простить — талантлив. Правда, пыжится слишком, переигрывает, да и голос подкачал — не капитанский совсем, ни за что не поверю, что у меня такой же…»
— Ой! — воскликнул кто-то.
Смех разом оборвался. Сначала одна, затем и все головы повернулись к двери. Диего бочком слез со стола. Слышно было, как стоящие сзади смущенно покашливают, шмыгают носом и переминаются с ноги на ногу.
— Что же вы? — сказал, входя, Стефан. — Продолжайте, пожалуйста. И я с вами повеселюсь. Не возражаете? А, Петра? Ты как, не против?
— Нет, — Петра несмело улыбнулась.
— Ну и отлично! Что у нас в программе — фокусы? Диего, покажи нам что-нибудь.
Наступило легкое замешательство — Анджей, пятясь назад, освобождал себе дорогу широкой спиной. Его с ожесточением выпихивали обратно. Диего озадаченно поковырял пальцем в носу.
— А что я? Я уже…
— Что — уже?
— Уже все показал.
— Да?
— Да.
В полной тишине явственно слышалось сопение Анджея.
— Петра! — сказал Стефан. — Я и мы все… мы поздравляем тебя с… с седьмым годом рождения. С днем рождения, я хотел сказать. Желаем тебе счастья.
— Спасибо…
Стефан поколебался.
— Можешь завтра не работать. Извини, мне больше нечего тебе подарить.
— Спасибо…
Затянувшаяся пауза вновь напомнила Стефану о его одиночестве.
— А что все такие кислые? Хороним кого-нибудь?
Молчание.
— Что же вы так, — укорил Стефан, подавляя в себе нарастающий гнев. — Весело же было… А хотите байку расскажу? Была такая сельскохозяйственная планета — Рапсодия. На ней выращивали рапс очень последовательные люди. Однажды толпа крестьян собралась вешать на дереве предполагаемого конокрада. Обвиняемый, естественно, все отрицал. Случайный свидетель кражи внезапно вспомнил, что у вора не было левой руки, тогда как у казнимого все конечности имелись. После того как все доводы обвиняемого и свидетеля были внимательно выслушаны, акт повешания все-таки состоялся.
— Почему? — одиноко поддержала Маргарет.
— Он был сначала повешен, затем снят, приведен в чувство и отпущен с извинениями на все четыре стороны. А дерево спилили, чтобы не напоминало об ошибке. Это я к тому, что сперва закончи одно дело, а потом уже переходи к следующему…
Ни улыбки.
Он ощущал их растерянность — и свою. И уйти ведь уже нельзя. Хорошо бы, конечно, перегнуть, переломить настроение… Жаль, не прикажешь. Веселиться не заставишь. Не надо было сюда приходить. Была у них отдушина, ну и пусть — не амбразура же, чтобы затыкать ее собой…
— Может, сыграем во что-нибудь? — предложил Стефан. — Ну же! Команда на команду! Перетянем канат, а? Уве, не в службу, а в дружбу — сбегай в кладовку, выбери шланг подлиннее.
Уве замялся.
— Я не хочу…
— Чего ты не хочешь?
— Шланг не хочу перетягивать.
— Так. А чего ты тогда хочешь?
— Не знаю… Есть хочу.
— Все хотят. Ужин идет вторым пунктом. Еще что?
— Э-э… Может, Зоя стихи почитает?