Бейн приехал к нему и запомнил лишь заплаканное лицо Алека, безумные ореховые глаза с расширенными зрачками и нежные, дарящие счастье объятия.
Они стояли прямо перед домом Алека и даже не собирались заходить, лишь сильнее стискивая друг друга. Было уже поздно, и звездное небо разрезал лунный свет, а на их головы падал крупный теплый дождь.
Но им совершенно было на это наплевать. Магнус чувствовал, как Лайтвуд хнычет ему куда-то в шею, пытаясь притянуть к себе поближе. Продолжая обнимать его одной рукой, Бейн любовно взял его ладонь и, поднеся к губам, мягко поцеловал сначала внутреннюю сторону, потом тыльную, а потом каждый палец. Алек почувствовал, как прокатилась дрожь по позвоночнику, оседая сладкой истомой внизу живота. В объятиях Магнуса он успокаивался и чувствовал себя нужным.
Они простояли бы так до самого утра, если бы Изабель не разогнала их по домам, заодно давая Магнусу хороший подзатыльник за то, что позволил находиться Алеку ночью под дождем.
Вскоре младшая Лайтвуд стала оставлять брата с Бейном все чаще и даже позволяла иногда ночевать у него, если у нее накапливалось слишком много работы.
Вот и сегодня она убежала по делам, полагаясь на Магнуса. А Бейн был совсем и не против, наоборот, он с нетерпением ждал Алека, считая часы до его прихода. Он вообще не понимал, как раньше мог жить без этого невероятного парня.
Детская песенка, которую завывал Лайтвуд, подошла к концу, и он, мило улыбаясь, поклонился, слушая громкие аплодисменты от Магнуса. Затем Бейн обнял его и, прижав к себе, поцеловал ласково в скулу, вдыхая любимый запах так долго, что у Лайтвуда от переизбытка чувств закружилась голова. Алек все еще немного стеснялся прикосновений Бейна, каждый раз робко краснея и пряча свои глаза от взгляда Магнуса. Но Бейн все равно обожал к нему прикасаться, обожал чувствовать мягкость кожи его трепетной ладошки. А Алек, ощущая каждое его прикосновение, думал о ночном небе, о звездах, падающих с неба и оставляющих за собой пылающий след, о кометах и большой красивой желтой луне. Желтой, как глаза Магнуса.
На каток они собрались очень быстро. Магнус, подгоняемый нескончаемым оптимизмом Алека, накрасился с невероятной для него скоростью. И, натянув пониже теплую шапку на лоб Лайтвуда, они отправились гулять.
Снег падал пушистыми хлопьями, оседая причудливыми снежинками на густых ресницах Алека. И каждый раз, стоило тому моргнуть, они таяли от жара его кожи. Лайтвуд чуть морщил нос от щекочущих ощущений, заставляя Магнуса умиляться и еще крепче сжимать в руке его теплую ладонь.
Надев коньки на Алека и себя, Бейн аккуратно ступил на лед, осознавая, что катался последний раз лет в десять и сейчас не то, что катиться, стоять нормально не мог. Лайтвуд на жалкие попытки Магнуса сдвинуться с места лишь звонко смеялся, протягивая руку для помощи, потому как сам уверенно стоял на ногах и даже мог сделать пару трюков. В тот момент Бейн был готов отдать все за этот поразительный смех. Готов был сколько угодно падать на твердый лед, больно ударяясь, готов был после всего этого ходить с синяками, даже готов был делать это специально, лишь бы Алек продолжал так смеяться, грея этим звуком сердце Бейна.
Магнус уже в четвертый раз протирал задом лед, когда Лайтвуд сложил пальцы квадратиком в импровизированный фокус, смотря сквозь него на Бейна, издавая характерный щелчок языком, а затем заливисто засмеялся, падая сверху на него. Бейн видел, как собираются милые морщинки около глаз Лайтвуда. И лишь в его глазах он видел свет в сиянии золотой луны (и когда только успело стемнеть), словно падали звезды, словно его душа светилась, такая чистая и невинная, что хотелось умереть.
— Магнус такой красивый, — заворожено смотрел на него Алек. Затем, переводя взгляд на растянутые в широкой улыбке губы, продолжил:
— Особенно, когда улыбается. Он похож на солнышко, — Лайтвуд погладил указательным пальцем нижнюю губу Магнуса, нервно облизывая собственную, затем тяжело сглотнул. Алек чуть подался вперед, едва касаясь теплых губ Магнуса.
Бейн знал, что с ним будет невероятно, просто потому, что по-другому быть не может, но не думал, что до такой степени, что восторг будет подниматься изнутри и перехватывать дыхание. Магнус не хотел, чтобы этот осторожный поцелуй когда-нибудь закончился. Не хотел, чтобы Алек оторвался от его губ, не хотел, чтобы слез с него. Не хотел, что бы они поднимались и куда-то шли.
Потому что именно в этом моменте была настоящая магия — только Алек и Магнус.
И стоило Лайтвуду начать подаваться назад, как Бейн крепко обнял его лицо ладонями, возвращая его губы на законное место, углубляя поцелуй. Горячая волна ударила в голову, рождая взрывающееся звездное небо перед глазами, от чего Алек удивленно застонал, топя восторженный возглас в глубине рта Магнуса. Он отпустил Лайтвуда, когда уже грудь стала гореть не из-за великолепной связи родственных душ, а из-за нехватки кислорода, и спина начинала замерзать от холодного льда. Магнус посмотрел в глаза Алека, даря полный бесконечной любви взгляд, ласково поглаживая пальцами красные от мороза щеки. Лайтвуд же просто хватал ртом воздух, стараясь унять сладко-ноющее чувство под ребрами.
По дороге домой они глупо улыбались, толкали друг друга в сугробы, играли в снежки и оставляли после себя силуэты снежных ангелов на снегу.
Магнус понял, что ему больше ничего и не нужно. Алек — это лучшее, что могло с ним случиться. Он понял, что такое счастье. Его счастье — просто быть рядом с ним.
Забежав на минутку в магазин, Бейн вышел с небольшой коробочкой в руках, протягивая ее Алеку. Тот, застенчиво улыбаясь, принял подарок и, стараясь сделать так, чтобы пальцы от волнения не дрожали, начал распечатывать коробочку. Достав оттуда небольшой фотоаппарат для мгновенных снимков, он со счастливой улыбкой и нескрываемым детским восторгом тут же сделал первый снимок Магнуса. Затем, подождав, пока фото окажется у него в руках, он стал зачарованно рассматривать его, стараясь уловить взглядом малейшую деталь на лице Магнуса.
— У Магнуса глаза, как две луны, — он еще немного посмотрел на фото, затем протянул его Бейну.
— Алеку очень нравится луна… И Магнус тоже… очень нравится.
Бейн мельком взглянул на фотографию и перевел взгляд на совсем уже покрасневшего Александра.
— Ох, солнышко, — Магнус подался вперед, снова прижимая к себе неуклюжего парня, — ты тоже мне очень-очень нравишься.
Алек как-то расслабленно выдохнул, наводя камеру на их лица и нажимая на кнопку.
Фотография показала двух самых счастливых людей на земле.
И на луне.
Темное небо осыпало тысячами ярких белоснежных звезд, и у Алека дух захватывало, когда он поднимал голову вверх, разглядывая разнообразные созвездия. А у Бейна с лица не сходила влюбленная улыбка, и он вел Лайтвуда за руку, не давая тому споткнуться обо что-нибудь. Алек, подняв свой подарок над головой, сделал фото большого желтого блина на ночном небе. Затем, долго смотря на фото, задал вопрос:
— Что находится на другой стороне луны?
Магнус даже ответить не успел, как Алек сам выдвинул предположение: