-Да-а. Я теперь поняла, что не нужно было давить на дочку, - Ирина Александровна снова промокнула слёзы носовым платком. – Хочешь быть модельером, будь модельером. Лишь бы была живой. А я-то мечтала, что Людочка станет врачом. Это у нас такая семейная традиция – быть врачами. Мой дедушка был военврачом. Погиб на войне. А моя бабушка почти всю трудовую жизнь проработала фельдшером в деревне. Мои родители – врачи. Я и бывший муж тоже врачи. И вдруг – модельер. Но мы хотели, чтобы Людочка тоже стала бы врачом, и вышла бы замуж за врача.
-Стыда нет – иди в мед, - громко произнесла пациентка.
Но мама юной особы будто не услышала высказывание дочери и продолжила :
-А если Людочка не сможет стать модельером, то ЧТО тогда станет делать?
-А если бы Людочка не смогла бы выучиться на врача, то ЧТО тогда бы делала? – спросил я.
-Как это – не смогла бы выучиться? – Ирина Александровна вытаращила на меня свои красивые глазки, которые через линзы очков казались огромными.
-Ну, не пошла бы у неё учёба. Провалилась бы на вступительных экзаменах, или не сдала бы сессию?
-Такого быть не может. Мы помогли бы. Подсказали бы, чего знаем. А если надо, то и взятку бы дали кому надо.
Юная пациентка захохотала и сказала :
-Лучше быть плохим модельером, чем плохим врачом. Дядь Лёнь, я права?
Я погладил девочку по голове и ответил :
-Конечно, права. Хочешь быть модельером – будь им.
-А как же школа? – воскликнула Ирина Александровна.
-А школа как-нибудь, - ответил я, и, подмигнув Людмиле, вышел из палаты.
Да-а-а. В некоторых семьях существует такая дурь. Если прадед, дед и отец были дворни –ками, то и пацан, когда вырастет, тоже должен стать дворником. А если он, не дай Бог, захочет стать инженером, то всё, считай, что случилась семейная трагедия. Начнут шикать на мальца : “Ты что – самый умный? Предков своих не почитаешь? И в кого таким неблагодарным растёшь? “ И так далее, и тому подобное.
-Дикость какая-то, - шепнула мне в коридоре Татьяна Алексеевна. – Из-за ссоры с матерью решила отравиться. Наше поколение в подростковом возрасте такой дурью не занимались. Ну, может, были какие-то единичные случаи, но сейчас – это приняло массовый характер. Чуть ли не каждый день по нескольку подростков кончают жизнь самоубийством.
-А кто в этом виноват – семья или школа?
-Когда семья виновата. Когда школа виновата. А когда и семья, и школа вместе кошмарят детей.
-И нет на них никакой управы, - задумчиво проговорил я.
Странно. Ещё три года назад я не слышал слова “кошмарят”. Но после того, как его произ -нёс Дмитрий Медведев, слово “кошмарят” стали говорить все кому не лень. И я вроде бы тоже начал использовать его в своей речи. Или мне так показалось? Мне нравится слово “чморить”.
-Подростки сейчас очень импульсивные, - влез в наш разговор заведующий отделением. – Их нельзя сильно раздражать, и сильно ругать.
-А то повесятся, - сказал я.
-Да, да. А то повесятся или отравятся. С ними надо разговаривать спокойно и как со взрос – лыми. И, желательно, найти со своими детьми общий язык, сделав их своими друзьями.
-Значит, сначала нужно воспитать родителей, чтобы они правильно воспитывали своих детей.
-Да. Это дело серьёзное.
-Ну а в чём нуждается ваша больница? – посмотрел я на заведующего больницей.
-Неплохо было бы сделать в некоторых корпусах косметический ремонтик. Оборудование новое есть. Медперсонала хватает. Ну и всё.
-Михал Михалыч, а в каком отделении лежат тяжёлобольные? Хочу с одним из них пооб – щаться.
Бабулька, накрытая одеялом под самый подбородок, громко стонала. В палате-люкс на две кровати пациентка была одна.
Мы поздоровались с больной.
Женщина чуть приоткрыла глаза, посмотрела на Голикову и спросила :
-Дочк, а ты кто?
-Министр здравоохранения, - смущённо ответила Татьяна Алексеевна.
А я понял – почему моя спутница смутилась. А как не смутить-то, если рядом лежит уми – рающая старушка, которая стонет от сильной боли, а министр здравоохранения и социального развития не может ей ничем помочь.
-Помоги мне умереть, - попросила больная, и на её глазах выступили слёзы.
-Вас вылечат, и будет у вас всё хорошо, - пыталась успокоить бабулю Татьяна Алексеевна.
-Хорошо уже не будет, - с трудом произнесла пожилая пациентка. – Жду когда умру, да никак этого не дождусь.
-Елизавета Петровна, да что вы такое говорите, - нарочито возмущённо проговорил леча – щий врач, но не тот, который лечил Людочку. – Мы вас вылечим, и вы ещё внуков своих переживёте.