— А ты тут что забыл? — спросил я его, на что огр громко расхохотался.
— Какой огр пропустит хорошую битву? Нет, конечно, может какой и пропустит, скорее всего мертвый, но точно не я.
— По тебе и не скажешь.
— По тебе тоже, мой друг! — он хлопнул меня по плечу, от чего я чуть не клюнул носом. — К слову, на, держи, — Роналд протянул мне искусные инкрустированные ножны, которые на вид стоили целое состояние.
— Что это? — спросил я, когда «дар» оказался в руках. Тяжесть показалась очень привычной и руки буквально сами проделали так, что ножны повисли на поясе, как влитые.
— Совсем память отшибло, да? Твоя рапира. Ты ее давеча у нас над камином повесил, сказал, что надоело геройствовать.
— А что я еще говорил в том пьяном бреду, напомни, пожалуйста?
Почему-то эта фраза вызвала у огра невероятное веселье. Его не волновало, что люди вокруг суетились, натягивали доспехи, кипятили масло, тягали камни на стены, готовили жаровни для стрел, делились на отряды. Откуда-то повылазили усатые типичные командиры со своими штандартами, они распределяли бойцов: лучники, копейщики, тяжелая пехота, из неизвестных мест вытянули отряд тяжелой конницы. Хотя, если прикинуть сколько тягловых коней использовалось по ночам Гильдией Доставки, то не мудрено, что эти кони могли быть параллельно обучены под военное ремесло.
— Ты говорил, что бросишь все, нарушишь запреты отца и женишься на своей любимой женщине несмотря ни на что. И будете вы жить да добра наживать.
— Я такое говорил? — посмотрел на Мию. Она в ответ развела руками.
— Меня в ту ночь рядом не было. Что ты говорил и сколько выпил — тоже без понятия, так что…
— Так что, Вильгельм, примешь участие в этом веселье? Тряхнешь стариной? Помнится мне, ты крайне управно пользовался этой штукой. Не зря, все же, оканчивал Коллегию Мечей?
Я откашлялся. Вильгельм-то мне обещал помочь в этом вопросе, вот только как-то не доводилось мне сражаться. Кроме инцидента с доппельгангером потасовки так-то больше и не было.
— Хочу заметить, что выбор у меня не велик. Либо сражаться со всеми, либо — что?
— Ты всегда можешь пойти пить пиво в таверну. Вон, смотри, — он указал в сторону таверны, где уже сидело несколько зевак, потягивая эль.
— Ладно, а что если гоблины прорвутся сюда? Они так и будут сидеть?
— Ну… да. Что им будет-то?
— Ну, я не знаю. Их убьют?
Роналд снова гоготнул.
— Не, они не принимают участия и, как бы это сказать, находятся в безопасной зоне, которые запрещено трогать военными конвенциями. Хотя, обычно все срать хотели, прости меня за мой огровое наречие, на эти военные конвенции, но так уж повелось, что «зрителей» никто не трогает.
— Да это ж ебаный бред, —сказал я.
Роналд пожал плечами.
— Бред или нет, но так оно работает. А раз работает — не трогай.
— ОТКРЫТЬ ВОРОТА! — донеслось до моего уха. Я повернул голову и увидел седовласого мужика в блестящих металлических доспехах, который раздавал поручения. И прямо сейчас он объяснял, что конница пойдет в лобовое, чтобы выиграть время пехоте, которая пойдет следом через узкие ворота.
Почему не сделать, как в свое время делали триста спартанцев — мне было непонятно. Может, конечно, они опасались, что гоблины, аки зомби из тех самых фильмов, попрут один на одного и таким макаром смогут добраться до самой вершины и дальше перемахнуть через нее.
А дальше, вещал он, когда пехота вонзится клином и прорвет брешь, командиры лучников должны будут рассчитать момент и спустить стрелы, чтобы не зацепить нашу конницу и не осыпать подступающую следом пехоту. Как раз к тому моменту первые ряды тяжелой пехоты должны будут вонзиться в брешь, и начать оттеснять разбитый на две части рассыпной-сука-строй гоблинов в разные стороны. Дальше дело за малым, говорил командир, конница, словно овчарка, сгоняет гоблинов в кольцо, пока пехота их окружает и начинает медленно перемалывать.