Луций включил блокнот. Над экраном повисло трехмерное изображение лица I-45.
– Вы на нее смотрели?
Консул не отвечал. Казалось, он мерился с голограммой взглядом. Теперь на его лице отчетливо читалось презрение.
Он узнал ее. Луций попробовал надавить сильнее.
– Внизу сидела она. Из-за нее вы вызвали охрану.
– Она была не одна. – Анк Туллий тронул блокнот, и изображение свернулось. – Но вы это и без меня знаете, верно?
Адвокаты встрепенулись.
– Консул, мы не рекомендуем вам отвечать на вопросы, – торопливо заговорил Блондин. – Это может…
Анк Туллий вскинул руку, заставив его умолкнуть.
– Вы можете гарантировать мне, что поймаете их?
Под его взглядом даже Луций чувствовал себя не в своей тарелке.
– Сделаю все, что в моих силах.
– Звучит неуверенно.
– Она убила моего напарника. Как римлянин, я сделаю все, чтобы почтить память брата по оружию.
Консул вскинул брови.
– Я слышал лишь о несчастном случае.
– С вами тоже произошел бы несчастный случай?
Анк Туллий медленно кивнул. Отпил воды из золоченой бутылочки, которую подала секретарь. Положил ладонь – смятую артритом – себе на грудь.
– У меня кардиоимплант. Всегда было слабое сердце.
Блондин покачал головой. Крыса поджал губы, что-то яростно печатая в своем коммуникаторе. Консул не обратил на них никакого внимания. Все это словно не касалось его, огибало, как звездный ветер.
– Они угрожали сломать его, если я не повлияю на одно судебное дело.
Луций подался вперед в нетерпении.
– Какое?
– Это связано с движением «Псов Свободы». С их лидером. Все, что могу вам сказать. Похоже, ваша девушка – одна из «псов», декурион.
«Псы Свободы». Террористическая организация, запрещенная Римской империей. Состояла в основном из номеров. Время от времени они устраивали акции протеста. Взрывали здания, аэромосты и линии Трансзонального экспресса. Борьба за равенство, так они это называли. Луций слышал о заключении их лидера под стражу. Эзоп, так его звали. Газеты пророчили ему двести лет крио. Сам Луций ставил на триста.
Почти смертная казнь. Многие не выживали и после пятидесяти.
Теперь все складывалось во вполне понятную картину.
– Вам нужно будет повторить это для суда.
– Исключено, – вмешался Крыса.
На сей раз консул кивнул.
– Никто не должен знать о моей слабости. Вы меня понимаете?
Больше, чем кто-либо. Луций проникся невольной симпатией к консулу.
Он все понимал, но не мог потерять единственного важнейшего свидетеля.
– Мы можем заставить вас… – бросил последний козырь.
– С помощью чего? Видео? – Блондин сморщил нос. – Простите, но это смешно. Вас завалят судебными исками.
– Данная информация не выйдет за пределы этой комнаты, – добавил Крыса. – Если будет информация – звоните. И отправьте этих номеров в крио. Или к Плутону, на ваш выбор. Если покушение повторится, ответственным за него будете вы.
Он свернул коммуникатор, в котором делал пометки. Постучал получившейся трубочкой о стол и поднялся. Вместе с ним, как по сигналу, поднялись и остальные. Блондин провел рукой по волосам, которые явно интересовали его больше, чем допрос и вооруженный легионер. Консул Анк Туллий расправил складки тоги и глянул на Луция с высоты своего роста.
– Найдите их, декурион.
Чертов Анк Туллий.
Луций саданул панель лифта, вжался пылающим лбом в ледяную сталь и прикрыл глаза. Втянул воздух через зубы. В тупике. Он снова оказался в тупике, в бюрократической западне, где секреты трибуна стоили дороже, чем жизнь легионера.
Кабина замедлила ход. Луций выпрямился и вернул лицу строгое выражение. Еще не хватало, чтобы соседи по этажу видели его гнев. Легионеру не полагалось гневаться. Сильные эмоции – первый симптом нестабильности.
Апартаменты тонули в скисшем воздухе. Чувствовалось, что их редко посещали и еще реже проветривали. Вот и сегодня Луций только скинул ботинки, нарезал стопку бутербродов и повалился в кресло, продавленное в том месте, куда регулярно приземлялась задница. Задумчиво прожевал кусок ветчины с хлебом, созерцая ночную курию за стеклянной стеной.
И не успел он толком расслабиться, как в зале разнесся чистый и высокий звук коммуникатора.
Звонили точно не по работе – легионеры связывались друг с другом при помощи некса, не утруждая себя видеосвязью. Увидеть Луция желал лишь один человек…
Луций нехотя нажал кнопку приема и вновь растекся по креслу.