Еще одной статьей расходов была соль. Ее уходило неприлично много, а стоила недешево, несмотря на то, что добывали рядом. Море находилось метрах в пятистах от нижнего края виноградника. Дальше шли скалистые неугодья. Я, вспомнив опыт инков, с помощью рабов соорудил там несколько мелких бассейнов, в которые с помощью осла, мула и кобыл навозили морской воды и оставили испаряться. Дожди летом бывают редко, процесс шел быстро. Когда вода превращалась в густую рапу, ее досушивали в бронзовых котлах на печах. Рабы переоборудовали один из сараев в мастерскую, соорудив длинную невысокую каменную печь с четырьмя круглыми отверстиями сверху. Диаметр их был таков, что пролезала только нижняя часть котла, которую и нагревало пламя в топке. Чадила печь, конечно, безбожно, но ничего умнее я не смог придумать. Главное, что этого хватало для решения моих задач.
Как только появилась лишняя соль, нашлось, куда ее тратить. Среди моих рабов были рыбаки, и Воган один из них. Сперва я сколотил лодку для себя. Время от времени выходил на ней в море, ловил рыбу. Иногда попадался тунец, и тогда все, включая рабов, ели нежное, вкусное, красное, насыщенное кровью мясо. Холодильников пока нет, все надо освоить сразу. Воган подсказал мне, что в те периоды, когда работ в латифундии мало, можно заняться промышленной рыбалкой, запастись вяленой рыбой на зиму. Я согласился с ним. Мы заготовили доски в лесу выше латифундии и построили две большие рыбацкие лодки, какие делают в Кантабрии. Рыбаки сами сплели сети, сделав нити из крапивы. Со временем уловы стали настолько большими, что соли порой не хватало, поэтому часть рыбы коптили. Для этого были сооружены две коптильни, горячая и холодная. Теперь мою латифундию можно было найти и по горьковатому запаху, от которого рот наполнялся слюной. Рыба, свежая, копченая или вяленая, плотно вошла в рацион обитателей латифундии. У рабов, похудевших после захвата в плен, начали стремительно округляться лица и расти животы. С наступлением холодов копченая стала продаваться в Остии. Римляне пока не делают такую, а если и делают, то редко, мне не попадалась. Сперва я расплачивался ею за разные мелкие покупки, а потом распробовали, спрос подрос, заинтересовались мелкооптовые торговцы, покупавшие у меня вяленую рыбу. К концу года отбил все расходы на лодки, сети и коптильни, не считая того, что рабы теперь были сыты, что, надо признать, сказалось на их производительности в худшую сторону.
В конце лета немного заработали на фруктах, распродав излишки, и много на меде. Бобы здорово помогли пчелам. Мед получился цвета крепкого чая и очень ароматный. Я продал его оптовикам. По их словам, весь ушел в Риме всего за пару недель. Готовы были покупать каждый год, поэтому я наладил изготовление ульев в латифундии. На стороне делали только металлические детали.
Затем был сбор урожая на винограднике и в саду. Работали все, от мала до велика. Прессом надавили много виноградного сока, разлили для брожения в большие глиняные кувшины, сохранившиеся со времен Марка Валерия Руфа, а затем получившееся вино перелили в другие, долии, закопанные по горлышко в землю в специальном погребе, который называется цела виниарна. Если все пройдет хорошо, в следующем году вина хватит не только для себя, но и большую часть продадим. Прошлогодний пассум сейчас дружно пьет семейство Летилиев. Его получилось мало, поэтому Флавия настояла, чтобы не продавал ни капли божественного, по ее мнению, напитка. Немного гроздьев оставили вялиться, чтобы и в этом году сделать пассум.
Из оливок выдавили масло. Часть первого отжима оставили себе, а остальное продали. Основным поставщиком оливкового масла в Рим сейчас является Испания. Оттуда надо везти, а навигация галерного флота закончилась. Что-то приплывет на «круглых» кораблях, но крупные поставки начнутся весной. Так что мы вышли на рынок в самое подходящее время, сорвали хороший куш.
Масло второго отжима пошло на изготовление твердого ароматизированного туалетного мыла разных цветов. За лето рабыни нарвали лепестки приятно пахнущих растений, сделали из них эфирные масла. Соль больше не заготавливали, потому что похолодало, и в котлах начали варить мыло и плавить церезин с пчелиным воском для свечей, добавляя в то и другое эфирные масла. В итоге получались два очень ароматных и дорогих товара, которые в Риме пошли нарасхват, хотя я предполагал, что внедрение будет постепенным, как в случае с копченой рыбой.