Все люди производят самую разнообразную вонь и лишь некоторые, у кого есть средства и желание, стараются ее перебить. Иногда лучше было бы, если бы не делали это. С рекламой сейчас напряженно. Обычно новый товар покупают из любопытства те, у кого есть лишние деньги, и делятся личным мнением, не всегда лестным. Затем потихоньку подтягиваются другие покупатели, начинает работать «сарафанное (столское) радио». С туалетным мылом и свечами из церезина процесс был взрывной. Может быть, благодаря тому, что в Риме ранее продавались похожие товары, привезенные с Ближнего Востока и Египта. Ушлые торговцы и мое мыло и свечи называли парфянскими или изготовленными по рецептам времен фараонов. Поди проверь!
— Я думала, ты шутил, когда говорил, что латифундия — это лучше Индии, — призналась Флавия, понаблюдав, как я пересчитываю серебряные монеты, полученные от оптового римского купца за ящики мыла и свечей.
Я понял, к чему завела разговор и упредил ее вопрос:
— На новый домус пока не хватает.
— Не хочу сидеть здесь еще одну зиму! — надув губы, заявила жена.
— Хорошо, проведем ее в нашем домусе, — предложил я.
Согласно брачному контракту, после рождения внука римское жилье Тита Летилия стало собственностью его дочери Флавии. Собиралась сдать его в аренду, чтобы иметь средства на непредсказуемые во всех отношениях покупки, на которые меня не раскрутишь. Если хочет жить в Риме, пусть сама и расплачивается за это. С меня хватит содержания ее родителей. Тесть и теща прижились в латифундии. Здесь и места больше, и кормежка лучше, чем на вилле. При этом Тит Летилий не спешит уходить на заслуженный отдых. Пенсий сейчас нет, другими источниками дохода не обременился, а хочется жить красиво. Ему не надо присутствовать на работе каждый день. Появляется там раз в неделю. Из Остии каждый день ходят в Рим и обратно быстрые пассажирские лодки. Путь против течения занимает часов семь-восемь, а по течению меньше трех. Дважды переночевав в домусе дочери и наведавшись днем на службу, тесть возвращается в латифундию. О том, что у него рядом вилла, уже забыл.
Запасы оливкового масла, пчелиного воска и ароматизаторов к тому времени закончились. Виноградник и сад были обрезаны. Стволы деревьев и лозы побелены гашеной известью. Перебродивший виноградный сок разлили по кувшинам. Дальше справятся и без меня. Ияри делал вино много лет под надзором Марка Валерия Руфа, который, как мне сказали, хорошо разбирался в виноделии. Я дождался, когда тендер сделал последний рейс в эту навигацию и был вытащен на берег до весны, установлен на кильблоки. Рассчитав экипаж, пообещал, что найму всех весной, потому что договорился с Публием Корнелием о продлении взаимовыгодного договора в следующем году. Всё, больше ничего меня не держало в латифундии, кроме охоты и рыбалки, которые начали приедаться. До весны отдохну от сельской жизни с ее идиотизмом и здоровым образом жизни, окунусь в интеллектуальную порочность столичной. Этого требовала желание избежать семейных напрягов. Флавия весь теплый период терпела латифундию, теперь мой черед мириться с домусом. Я нанял две лодки, пассажирскую и грузовую, на которых с женой, толпой слуг и большим количеством самых разных продуктов в мешках, ящиках, корзинах и кувшинах отправились по реке Тибр туда, куда ведут все дороги нынешней ойкумены.
Глава 47
Первое время Флавия не напрягала меня. Она обошла всех подруг и знакомых, по несколько раз поведала с физиологическими подробностями, как рожала. Я ранее выслушал раз пять, а потом начал перебивать и продолжать вместо нее, после чего меня оставили в покое. По второму кругу навестила их, чтобы сообщить, что теперь хозяйка латифундии Валериев, да-да, тех самых, которая стоила пять с половиной миллионов сестерциев. О том, что купили за намного меньшую сумму, умалчивала. По третьему кругу был рассказ о том, что ее муж, оказывается, не только великолепный гладиатор, а еще и прекрасно разбирается в сельском хозяйстве. У его родителей была латифундия, но меньшего размера. Так что теперь мы обеспеченные люди, и осталось только уговорить меня купить более приличный домус в Риме, соответствующий моему статусу всадника. Я почему-то противлюсь этому. Наверное, сказывается тяжелое прошлое, проведенное среди варваров, хотя мама была из богатой греческой семьи, получила хорошее образование. После этого ее подружки смотрели на меня с сожалением, но прощали все грехи, потому что богатый всадник и при этом еще и прославленный гладиатор — гремучая, обжигающая смесь по мнению любой римской женщины, имеющей в мужьях вялое бесхребетное существо.