Первым делом я убедился, что не ошибся, посеяв пшеницу. Зима была снежная и дождливая. Земля хорошо пропиталась влагой, и, когда потеплело, молодые растения, благополучно пережившие холода, быстро пошли в рост. Если ничего не случится, урожай будет очень приличным. Сад и виноградник тоже перезимовали благополучно. Ни одно из апельсиновых деревьев не погибло. Первая зима — самая трудная. К следующей они станут крепче.
Мы сделали весеннюю обрезку, засеяли огород, постригли овец, сильно расплодившихся, выставили пустые ульи. После чего занялись строительством новой мастерской и пруда выше огорода, сада и виноградника. При Валерии-старшем был проложен отвод от одного из рукавов Тибра, протекавшего неподалеку. Он проходил и по поверхности, и по подземным трубам или тоннелям. Питал оба бассейна, фонтан в главном дворе и второй в хозяйственном. Избыток воды утекал в море. Я решил добавить еще один водоем с канавками для полива самотеком огорода и сада. Сказалось шумерское прошлое. Нравилось мне снимать по два-три урожая. Без обильного полива это не получится.
Параллельно занимались вином. Пассум и часть лучшего, из первого отжима, очень сладкого фиано (желтого) и терпкого кьяно (черного), оставили для себя. В последнее в порядке эксперимента добавили напиток, полученный в начале лета из перебродившей черной шелковицы, которая повлияла не только на цвет, но и добавила интересный привкус. Полученное из третьего отжима будут пить рабы. Я, в отличие от римлян, еще помню, что они люди, хотя все больше склоняюсь к мнению Аристотеля, что бесхребетные, неспособные принимать решения — это животные. Остальное забрали виноторговцы, которые ранее были деловыми партнерами Валерия-старшего, убедившись, что вино не хуже, а некоторое даже лучше, чем при нем. Причем вино первого отжима было обозначено, как теметум, то есть предназначенное для жертвоприношений и богатых мужчин, которые любят покрепче.
— Ты в него мед добавлял? — поинтересовался один из виноторговцев, знавший, что я занимаюсь пчелами.
— Если смешивать два очень вкусных продукта, получится один невкусный, — поделился я жизненным опытом и приврал: — Я вырос в Греции, где умеют делать настоящее вино. У моих родителей был свой виноградник.
Теперь виноторговцы знали, что покупают не у какого-то варвара, подсевшего на технологии опытного римлянина, а у профессионала высокого уровня. Греки сейчас во многих отраслях хозяйства заняли место этрусков, предыдущих учителей римлян. Ученики при этом абсолютно не комплексуют.
Примерно за месяц до начала навигации галерного флота тендер подновили и спустили на воду. Я, как обещал, нанял тот же экипаж, что работал в прошлом году. Двое матросов не объявились, и я решил, что на линии Остия-Таррако хватит и четырех. В море у них работы мало, а на погрузке и выгрузке в обоих портах помогают солдаты, потому что фрахтователь кровно заинтересован, чтобы эти процессы длились как можно короче. Публий Корнелий, не ожидавший, что отправимся в плавание так рано, очень обрадовался. Видимо, за зиму отощал без побочных доходов. Мы заключили договор на навигацию. В него добавился новый пункт — обеспечение экипажа продуктами за счет фрахтователя. Я буду приезжать в Остию раз в месяц-полтора, только чтобы получить деньги от Публия Корнелия и выдать зарплату наварху, его заместителю и матросам. Такой вот нехлопотный источник дохода.
Лето выдалось жарким. Несмотря на близость моря, воздух был сух и наполнен карябающим запахом пересохшей земли и разогретых камней. Непрерывный стрекот цикад казался музыкой зноя. Растительность, не имеющая доступа к воде, выгорела. Для пшеницы это уже было неважно. Накопленной за зиму воды в почве хватило ей, чтобы созреть. Во второй половине июня собрали ее, получив тринадцать с половиной центнеров с четырех югеров (одного гектара). Для этих мест урожай небывалый. Хорошим считается сам пять — в два с половиной раза меньше, чем мой. Все зерно засыпали в ямы, хотя за него предлагали хорошую цену. Должно хватить нам года на три. Заодно заготовили так много соломы, что часть продали. Остальной забили сеновал и расположили стогами, придавленными ветками, чтобы не раздул ветер, на пастбище для овец, коров, коня, кобыл, осла, мула и жеребят. Животных теперь много, и травы им не хватает, даже сухой. Днем гоняем пастись на неугодья за пределами латифундии.