— Я хорошо знаю римлян. Пока мы дойдем до Арацилла, они обложат город плотно, мышь не проскочит. Лопатами они воюют лучше, чем гладиусами. Посоветуй осажденным, чтобы вывели женщин и детей, пока есть возможность, чтобы больше осталось еды для воинов. Осада будет долгой и кровавой. Снаружи мы больше вреда нанесем римлянам, и нас не надо будет кормить, — уверенно возразил я, хотя понятия не имел, как будет на самом деле, знал только конечный результат войны.
Судя по скривившимся физиономиям, воинам отряда не понравилось мое нежелание прорываться в город. Вот бы где, как они думают, блеснули бы индивидуальным воинским мастерством, показали свою удаль. Услышав мои аргументы, призадумались. Я уже дважды очень результативно продемонстрировал знание слабых сторон римлян. Может, и на этот раз не ошибаюсь?
— Кто хочет, может прямо сейчас поехать с гонцом, — добавил я. — Все остальные отправятся туда через три дня, когда соберемся, договоримся с торговцами, предупредим близких.
С одной стороны я как бы разрешал покинуть отряд, а с другой уехать, не попрощавшись с родней, не очень интересно. Надо ведь сообщить, что отправляешься на смертный бой, выслушать охи и ахи, размазать заскорузлыми пальцами сопли на щеках своей бабы, порозовевших от восхищения и предчувствия беды. В итоге с гонцом убыло всего десятка два человек, в основном молодежь, неопытная и плохо оснащенная. Остальные разъехались по домам и вернулись через день с припасами на дорогу. Я оставался в лагере, договаривался с купцами, как будем дальше вести дела. Предполагал, что появится больше добычи в виде римского оружия и доспехов, которые всегда в цене.
Арацилл расположен на высоком большом холме. Склоны не очень крутые, но длинные. Чтобы добраться до города, надо карабкаться метров двести, если не больше. Защищен стенами высотой метра четыре, сложенными из камня нижние метр-полтора и обожженного и сырцового кирпича выше. То ли их сразу строили, используя, что было под рукой в данный момент, то ли несколько раз подновляли, добавляя другие материалы. Башни на разном расстоянии друг от друга, одну пару разделяла куртина длиной метров сто, и немногим выше уровня зубьев, у большинства из которых углы обсыпались, будто кто-то долго просовывал между ними что-то большое и твердое, пооббивал. У подножия холма когда-то был ров. Со временем его засыпало, осталась еле заметная впадина, а подновить, зная о приближении опасного врага, не сочли нужным. К тому времени, когда мы прибыли в окрестности города, римляне уже заканчивали вокруг него свой ров шириной метров пять и глубиной около трех и вал высотой метра четыре с деревянными воротами для пропуска атакующих и приема сдавшихся. Впрочем, сдаваться кантабры пока не собирались. Два каструма, в которых располагалось по легиону, находились на противоположных сторонах от холма. Больше никаких укреплений не было.
Видимо, римляне уверены, что никто не помешает им осаждать Арацилл. Скорее всего, они правы. Аборигены вряд ли сумеют правильно организовать нападение, даже ночное, а я не собираюсь. Война все равно будет проиграна. Лавры национального героя Кантабрии мне ни к чему. Я знаю, что эти земли заселят баски, пришедшие с территории будущей Франции, а значит, те, кто сейчас живет здесь, исчезнут вместе со своими легендами. Мне надо нарубить деньжат и свалить в места с более высоким уровнем цивилизации и комфорта. Для этого лучше грабить обозы, а не резать спящие караулы римлян. Возможны и другие варианты.
Эту горную деревушку мы собирались сделать своей базой. Она располагалась километрах в десяти от осажденного Арацилла и добираться нужно было по единственной дороге, проходившей через нее. Мы заехали с запада, начали располагаться, потеснив местных жителей, которые сперва не шибко обрадовались нам. Одноэтажные дома с односкатными соломенными крышами были сложены из камней на сухую и местами обмазаны с внешней стороны саманом. Небольшие, неправильной формы, иногда многоугольные, в одну комнату с очагом в дальнем углу и пристроенными с боков сараями, кошарами, сеновалами… В них даже летом стоял убойный кисловатый запах сгоревшего овечьего навоза, хотя уверен, что этот продукт используют только для удобрения маленьких полей и огородов на террасах, слепленных на горных склонах и напоминающих большие ласточкины гнезда. Видел такие в разных местах во многих странах. Меня всегда поражала настырность людей, создававших эти участки. Надо было вырубить много камня, чтобы получить сравнительно ровную площадку, желательно углубленную, часто сделать еще кладку, чтобы подпирала с открытой стороны, натаскать с долины плодородной земли… Тут налегке пока взберешься сюда, уже не остается сил ни на что. На создание маленького поля или огорода уходило по несколько человеко-лет. Затем их надо было подновлять постоянно. Плюс был один — в горах легче с поливом. Даже если рядом нет реки или ручья, на каменных склонах ночью оседала роса и стекала на грядки. Чем жарче день, тем ночью больше влаги.