Второй важной новостью была награда за мою голову, назначенная императором Октавианом Августом после нашего нападения на обоз. Надо же, оказывается, все-таки платят предателям, когда припечет. Ни много, ни мало оценили не самую красивую часть меня в пятьдесят тысяч серебряных денариев. В провинции предпочитают считать в этих монетах, а в Риме — в сестерциях или аурусах. За один золотой дают двадцать пять серебряных денариев или сто сестерциев или четыреста бронзовых ассов. Если перевести обещанное вознаграждение в весовом серебре, то получится двести двадцать семь килограмм и четыреста грамм — раза в три больше моего нынешнего общего веса. Если брать только голову, то она пойдет на вес золота. Выражение «золотая голова» заиграло новыми красками. В каждой эпохе узнаю что-то интересное о себе.
В тот день я отправился на рыбалку, одолжив лодку на пару часов у Вогана. Он раньше был рыбаком. Теперь иногда от скуки ставит сети на ночь и возвращается с уловом рано утром. Днем ему лодка не нужна. Обычно я ловил камбалу на свежих креветок неподалеку от берега, где дно круто уходит вниз. Опускаешь в этом месте наживку на дно. Она сползает вниз мимо камбалы, которая бросается из засады. Надо дать рыбе секунд пять, чтобы хорошенько заглотнула наживку, иначе сорвется. В испанских ресторанах из нее будут делать очень вкусный густой суп-шоре с томатным соусом. Дилин так не умеет, только жарит с оливковым маслом на сковороде, специально отлитой из бронзы для меня.
Кантабры пока не знают такой посуды. Точнее, используют глиняные похожие тарелки с высокими бортами для запекания, которые имеют дурную привычку трескаться на сильном жару. У римлян сковороды встречаются только у богатых, потому что дороги. Позаимствовали у карфагенян, которые в свою очередь у финикийцев, а те у вавилонян. Римская имеет длинную ручку и три ножки, потому что ставили на открытый огонь. Изготовленная для меня с «ушками» и без ножек. Дилин долго привыкала к ней, а теперь использует каждый день.
Вернувшись с рыбалки, я занес весла Вогану, оставив и большую часть улова, потому что вдвоем с женой всю пойманную рыбу на ужин и завтрак не съедим, а на следующий день протухнет. Несмотря на наличие льда в горах, который на вершинах тает только в начале лета, до лёдников здесь пока не додумались, даже погребов нет, только зерновые ямы. Остальное отдал Дилин, чтобы приготовила. Она обожает жареную камбалу. Мне тоже нравится.
— Ой, как хорошо! — обрадовалась она. — Мне как раз вина принесли только созревшего, попробуем его с жареной рыбкой!
Ночи еще холодные, поэтому готовит жена дома на очаге, заодно прогревая помещение перед сном. Дым уходит через отверстие в стене под крышей. По моему глубокому убеждению, делает это только меньшая часть его, а остальной из дома палкой не выгонишь. В холодное время года от всех кантабров воняет дымом.
Чтобы не дышать им и кашлять, когда першит горло, я вышел на улицу, сел у дома на лавку из двух каменных опор и двух досок, положенных на них. Занялся стрелами. Местный столяр подогнал мне партию каленых древков. Насаживал на них железные втульчатые наконечники, игольчатые, листовидные и граненые бронебойные, выкованные местным кузнецом. Для лучшего скрепления смазывал клеем из рыбьих плавательных пузырей. Их разрезают и используют внутренний слой, который в высушенном виде полупрозрачный с перламутровым отливом и без вкуса и запаха. Заработался так, что не заметил, как стемнело. Обычно ужин был готов еще засветло, и Дилин звала меня.
Она лежала возле очага на боку. Рядом валялась сковорода, из которой на каменный пол вывалилась жареная рыба. Умерла недавно, не успела остыть. Впрочем, могло согревать тепло от очага, в котором еще краснели угли. Я подумал, что потеряла сознание и неудачно упала, ударилась головой. С беременными такое случается. На голове ушибов не обнаружил. Заметил на столе чашу с вином на донышке и рядом полный кувшин. Наверное выставила на ужин и попробовала немного. Кантабры, как и остальные кельтские племена, хорошо умеют делать яды, которые в алкоголе трудно обнаружить. Только вот, если доза лошадиная, а именно такую и должна была выпить Дилин, иначе бы успела позвать меня на помощь, то не все должно раствориться. Я осторожно слил содержимое кувшина в глиняную глубокую тарелку. На дне был осадок. Выплеснул его на стол и рядом поставил кувшин вверх дном. Местные поймут, что это значит.