После паузы она жалобно спросила, не поворачиваясь ко мне:
— Почему ты постоянно обижаешь меня?
Потому что судьба такая у мужчин.
— Разве⁈ — искренне удивился я. — Не принимай мои слова близко к сердцу. Не важно, что говорит мужчина. Главное, что говорит именно с тобой.
— Для меня важно, — повернувшись и уставившись мне в глаза, требовательно произнесла она
— Постараюсь исправиться, — пообещал я шутливо и пошел в лабрум — бассейн в лаконике.
Есть еще один, поменьше, во фригидарии (холодной комнате). В латыни так много знакомых слов.
Пол в лаконике, стенки, ступени двух лестниц на противоположных концах и дно лабрума выложены каррерским белым мрамором. У меня с этой горной породой сложные отношения. Один из самых опасных грузов при морских перевозках, часто смещается и переворачивает суда. Поскользнуться и шмякнуться на мокром мраморе тоже можно запросто. Зато в жару приятно ходить по нему босиком и смотрится красиво.
В противоположной части лубрума плескались два пожилых пузатых мужичка, пришедшие из другого пропнигия. У одного на голове была плешь, и каждый раз, обмакнувшись, приглаживал руками мокрые волосы, чтобы закрывали ее. Вода была прохладная, а не холодная, как мне нравится. Зато чистая и без запаха хлорки, с которым у меня еще с советских времен ассоциируется любой бассейн. Жаль, мелковат, метр тридцать примерно. Я нырнул, перекувыркнулся под водой и вернулся к лестнице.
В этот момент из пропнигия вышла голая Флавия, даже губная помада и тени исчезли, и, сексуально покачивая бедрами, направилась к лабруму. Оба мужичка сразу позабыли о водных процедурах. У плешивого челюсть отвалилась до уровня воды. Моя спутница делала вид, что не замечает их. И меня тоже, хотя уверен, что это представление предназначено именно и только мне.
— Какая холодная! — произнесла она игриво, замерев на первой ступеньке, находившейся под водой, и дав мне полюбоваться вблизи своим телом, белым и безволосым, с вздернутыми сиськами с розовыми сосками и заметно выпирающим бугорком Венеры, разделенным впадинкой в нижней части, благодаря чему похож на голову рыбы с приоткрытой пастью.
Римляне не жалуют вагину, считают источником бед, причем и женщины тоже. Зато пенис в большом почете. Он нарисован на стенах многих зданий, и не только лупанариев (публичных домов), его ставят одного или рядом с ларами, пенатами и другими богами в домашних алтарях или в нишах на перекрестках, носят маленькие на гайтанах.
Убедившись, что я впечатлен, Флавия спустилась, повизгивая, по лесенке в пять ступеней на дно лубрума. Теперь я смотрел на нее сверху вниз, и мой взгляд очень нравился женщине, заводил. Она сочла, что завоевала меня, присела, погрузившись до подбородка, и замерла, улыбаясь по-сучьи: возьми меня!
Когда я подошел и попробовал обнять, выскользнула и произнесла тихо:
— Не здесь.
Если вытомить на медленном огне, пища будет мягче, но не обязательно вкуснее. Я, как от меня и ожидали, сделал вид, что обиделся, отошел. Так мы и плескались минут пять, изображая, что не замечаем и не хотим друг друга.
Решив, что клиент созрел, Флавия позвала:
— Пойдем в айлептерий.
Это помещение, где делают массаж. В дешевых термах они большие, с несколькими узкими каменными ложами. Здесь было несколько маленьких с одним более широким мраморным ложем в каждом, застеленным белым плотными льняными полотенцами. Вход закрывался прямоугольным куском тонкой светло-коричневой кожи.
Флавия зашла первой и произнесла:
— Опусти полог.
Так понимаю, это сигнал бальнеаторам (банщикам), чтобы не беспокоили клиентов.
Она легла на спину, закрыла глаза. Выбор за мной: могу массаж сделать, могу еще что-нибудь или просто рядышком посидеть. В последнем случае меня проклянут и забудут. Флавия не любит меня, иначе бы действовала не так умело и расчетливо. Я зачем-то очень нужен ей. Может быть, как ланиста, может быть, как воинственный самец, способный защитить, может быть, деньги нужны. Как догадываюсь, лечение раны влетело ей в копеечку. Луций Дуилий оплатил только первую помощь. На каждые бои он нанимает врача. Дальше лечишься за свои. При этом никаких других доходов у Флавии не наблюдается, если не считать небольшой выигрыш на тотализаторе. Скорее всего, все эти факторы вместе, плюс обычное желание бабы найти кого-нибудь с мозгами, чтобы выесть их в надежде, что компенсируют отсутствие собственных. Мне без разницы, почему она хочет быть со мной. Я тоже не люблю ее, но хочу. Других, красивых и не проституток, рядом со мной не наблюдается, а от воздержания начинает сносить крышу. Даже подумывал продать коня и купить рабыню. Молодая и непорченная стоит тысяч от пяти сестерциев, что в несколько раз дороже молодого раба-мужчины, а если еще и красавица, а мне хотелось именно такую, то потянет на все десять.