Я занимаюсь, в том числе, и с ней, изображая Гераклиду, поединок с которой неизбежен. На гладиаторском Олимпе тесно для двух сук, одна должна сдохнуть. Соперница уже выздоровела и провела бой, победив. Я учу Флавию в первую очередь предугадывать действия Гераклиды и не только ее, любого противника. Каждый из нас неосознанно перед любым важным действием выдает себя мимикой, жестами, телодвижениями. Надо научиться замечать и «читать» их. Кстати, у женщин это получается лучше. Они более зависимы от окружающих, вынуждены подстраиваться, поэтому внимательно отслеживают тех, от кого зависят. Флавия схватывает на лету. Меня уж точно «читает», как открытую книгу, особенно, когда сержусь, перестаю контролировать себя, что случается очень редко, несмотря на все ее старания. Она обожает бесить меня, чтобы и самой наполниться эмоциями. Когда недобирает в постели, компенсирует таким вот способом.
После тренировки мы идем в термы. Теперь уже просто помыться без кувырканий в айлептерии со сладкими стонами. Такой здесь распорядок дня. Уважающий себя римлянин трудится с раннего утра и до полудня, редко часов до двух. В самую жару те, у кого есть деньги, идут в термы, у кого нет — на берег Тибра или, на худой конец, какого-нибудь ручья. По пути перекусывают в забегаловке, которая по карману. Обед — второстепенный прием пищи. Первое место занимает ужин, перед которым надо отдохнуть, расслабиться. Многие спят час-два. В жару вкалывают только рабы, но это ведь не люди. Так думает каждый римлянин, даже сын вольноотпущенника.
Как-то в термах мы лежали с Флавией в тепидарии, разогревались перед парной. В этом помещении на нее всегда нападает словесный понос. На этот раз она решила поделиться со мной планами на будущее.
— Я решила после боя с Гераклидой уйти из гладиатрис. С ней обязательно сражусь. Отомщу за то, что ранила меня. Если откажусь, решат, что струсила, — проинформировала Флавия таким тоном, что я догадался, что решение окончательное, обсуждению не подлежит.
— Давно пора. Удивляюсь, зачем ты полезла в эту клоаку⁈ — произнес я.
— У меня был сложный период в жизни, — коротко ответила она.
В предыдущие дни рассказывала мне разные версии. Само собой, виноваты были все, кроме нее. В первую очередь муж, промотавший ее приданое, хотя мне показалось, что дело было не в деньгах. Ей просто не хватало внимания и любви. В то время был жив ее младший брат, которому и доставалось все это от родителей. Он погиб в Астурии месяца полтора назад. Служил в свите Публия Каризия. Тело кремировали, собрали прах в глиняную урну, привезли в Рим и отдали родителям, которые поместили ее в семейный склеп, принеся в жертву богине Церере свинью. Перед закланием животное посыпали мола сальсой — священной смесью соли и прожаренной и размолотой полбы. Из туши вынули эксту (кишечник), которую осмотрел жрец и сообщил, что боги приняли жертву. Иначе бы пришлось убивать вторую свинью. Вчера, через восемь дней после похорон, был поминальный пир. Я на обоих мероприятиях не присутствовал, знаю со слов сожительницы. Флавия как-то не очень настойчиво предложила сопроводить ее, а когда я отказался, вздохнула облегченно.
— Хотела позлить родителей. Стала позором семьи. Они никому не говорят, что я гладиатриса, но все и так знают. Я ведь выступаю без шлема, — выдала она очередную версию, в которую я поверил сходу.
Жизнь женщины делится на три периода: во время первого она бесит родителей, во время второго — мужа, во время третьего — зятя. После гибели худшей половины в ее жизни образовалась пустота, которую решила заполнить возвращением в первый период. План удался на славу.
— На поминальном пире отец сообщил мне, что собирается уйти со службы и перебраться на виллу. Она на берегу моря неподалеку от Остии. В детстве я проводила там каждое лето. Он сказал, что, если я перестану дурить, выйду замуж и рожу внука, домус в Риме достанется мне, а после смерти родителей еще и вилла, — выложила Флавия новость, которая не давала ей спать всю ночь.
— Они нашли тебе жениха? — поинтересовался я.
— Да, — после паузы призналась она, не дождалась моих вопросов и продолжила: — Но я могу сама выбрать, кого захочу. Родители не будут возражать, — и добавила иронично: — Лишь бы ушла из гладиатрис!
— Я с ними полностью согласен, — высказал свое мнение.
— Тебе не важно, за кого я выйду замуж? — задала она вопрос, не глядя на меня.