Я поднял руки с оружием и сделал, как обычно, разворот вокруг своей оси, демонстрируя себя зрителям. Хотел объявить, что на этом заканчиваю карьеру, но рев стоял такой, что на трибунах меня никто бы не услышал.
— Пойдем, парни, — позвал я бывших соперников. — Вам надо быстрее к лекарю, иначе кровью истечете.
Мурмиллон помог встать секутору и повел его, придерживая левой рукой за талию, вслед за мной. Наверное, мы похожи на трех соратников, возвращавшихся с тяжелого боя. По большому счету так оно и есть. Я с ними одной крови, гладиаторской. Нас сопровождали крики и свист зрителей, которые другой крови, водянистой.
Луций Дуилий ничего не сказал мне, хотя, как догадываюсь, был бы рад, если бы я на потеху зрителям казнил сдавшихся, только по традиции ударил меня легонько кулаком в правое плечо. Он уже привык к моим неожиданным поступкам, а наставлять на будущее уже не имело смысла
Однорукий раб протер мое оружие и бережно засунул в ножны, пока я обтирался мокрым полотенцем и одевался.
— Ты лучший из гладиаторов, и не только потому, что всегда побеждаешь, — произнес он.
Хоть кто-то правильно понял меня и похвалил.
В коридоре послышался шум. Я решил было, что это прорывается Флавия Летилия, но не хватало эмоциональных выражений, с помощью которых она обычно прокладывала себе путь. В помещение зашел император Гай Юлий Цезарь Октавиан с частью свиты, одетый в пурпурную тогу пузу (императорскую), в которой голова покрывалась той же частью драпировки, что проходила через спину. Сверху был бордовый палудаментум (офицерский воинский плащ) из плотной шерстяной ткани и длиной до лодыжек, напоминающий мантию. Сам издал указ, что граждане Рима обязаны носить тогу не только во время торжественных мероприятий, жертвоприношений, в суде, но и на форуме и в цирке, и сам выполняет, хотя амфитеатр — это немного другое.
Справа от него и на полшага позади остановился мужчина в возрасте под сорок. Тонкие, плотно сжатые губы и раздвоенный подбородок придавали его лицу волевое выражение. Одет в тогу трабею, шафрановую с пурпурной каймой, и такой же плащ, как у императора. На меня смотрел, как заблудившийся в джунглях бледнолицый на пигмея. Я догадался, что это Марк Випсаний Агриппа, оплативший гладиаторские бои и, в том числе, мой гонорар.
— Я так и подумал, что это ты! Были еще сомнения, но когда ты не стал их убивать, понял, что только ты мог так поступить! — радостно объявил Октавиан Август и задал вопрос, ради ответа на который, как догадываюсь, и пришел сюда: — Почему ты не убил их?
— Чтобы в следующих боях не боялись сдаваться мне, — дал я более-менее понятное объяснение, потому что в слова об уважении к человеческой жизни в эпоху, когда стоит она дешевле плевка, все равно не поверят.
— Логично, — сделал вывод император.
Люди, которые часто повторяют это слово, не дружат с логикой.
— Я поставил на тебя десять тысяч сестерциев и выиграл! — похвастался он. — Раздам эти деньги нищим!
Октавиан Август азартен до безобразия. По слухам, он вручает гостям по сотне или больше сестерциев и заставляет играть с ним в кости и другие игры, а потом еще и выигрыш раздает, чтобы продолжали. Жаль, не знаю, как устроен «однорукий бандит», а то бы изготовил и продал ему, чтобы не терроризировал гостей.
— Во время следующего боя тоже поставлю на тебя. Не подведи! — попросил он.
— Он будет не скоро. Я решил сделать перерыв, — уведомил его. — Подался в гладиаторы, чтобы было на что дожидаться твоего возвращения. Твой верный пес Мамерк Эмилий отказался выдавать мне деньги, пока не получит приказ лично от тебя.
— Если бы ты знал, как меня достал этот зануда! — пожаловался император. — Завтра получишь. Сверху добавлю набежавшие проценты — половину суммы, нет, еще столько же в благодарность за совет не пить сапу. Ты знаешь, я сразу почувствовал себя намного лучше. Теперь реже болею, хотя жуткие сны все еще со мной.
Слушать о чужих болезнях — призывать их на себя, поэтому я поменял тему разговора, произнеся шутливо:
— Тогда у меня будет денежный ценз, позволяющий стать всадником!
— Кто, как ни ты, достоин его! — словно услышал что-то очень умное, воскликнул он и задал вопрос: — Не передумал, не хочешь поступить в мою личную охрану?
— Нет, — твердо отказался я и объяснил шутливо: — Не умею спать на посту!
Октавиан Август засмеялся и позволил:
— Ладно, занимайся, чем хочешь!
Остальные не поняли, что я имел в виду, но Марка Випсания Агриппу сразу попустило. Видимо, не любит, когда влиятельный друг оказывает кому-то больше внимания, чем ему.