Как только мы миновали последние домики села, Султан спросил;
— Умеешь курить?
— Я не пробовал.
Султан вытащил из кармана пачку сигарет, открыл и протянул мне.
— Я не хочу курить. Кури сам. А мне, пожалуйста, отдай деньги, которые остались.
— Ладно. За мной не пропадет. Разберемся. Кури. Курение сокращает дорогу.
— Я затянулся раза три или четыре, стараясь делать это поосторожнее, чтобы дым не попал -в горло. Султан
расхохотался.
— Чему вас только в школе учат?— насмешливо спросил он.— Да так курят только малые дети. Портишь хорошую сигарету. Набери дыма в рот и глотни!
Конечно, я знал цену всем рассуждениям Султана. Но уж, видно, нет на земле животного глупее человека.
Смешно требовать чего-нибудь от животного, которое не понимает, что можно и чего нельзя делать. Человек же
зачастую отлично знает, что поступить гак-то или этак нельзя, и все-таки поступает.
Именно это случилось и со мной. Мне было наплевать на подковырки Султана, но в то же время в голове засела
мысль: «Допустим, я глотну дым. Не умру же я от этого. Почему бы мне не глотнуть дым, хотя бы ради того, чтобы самому испытать его действие».
Вы, дорогие читатели, если вам уже минуло двенадцать лет, сами знаете, чем кончаются такие истории. Я
глотнул дым, и вот обыкновенный мирный дым превратился в какой-то ядовитый газ, застрял у меня в горле и
начал там ворочаться, щекотать и колоть меня. Я задыхался, кашлял. Из глаз катились слезы... Потом голова у
меня закружилась, спина лошади взлетела куда-то кверху. Султан почему-то оказался сидящим на лошади
головой вниз, небо покатилось в сторону, а придорожная трава двинулась прямо на меня...
— Остановись!— закричал я...
Я пришел в себя в придорожной канаве. Меня мутило. Казалось, что клубок дыма добрался до желудка и
продолжает неистовствовать там.
Вместо того чтобы посочувствовать, Султан принялся хохотать и насмехаться.
— Ох ты, моя черная размазня!— выкрикивал он. (Я, кажется, успел объяснить вам, что «коже» значит «каша-
размазня».)— Ой ты, черная размазня! А я-то рассчитывал съесть тебя, если в дороге придется голодно... Что я
скажу теперь тете Миллат?.. Ну что стоило тебе умереть, доехав до джайляу?
А теперь все заботы на мою
голову. Как я вырою тебе могилу? У меня нет даже лопаты.
Я надолго запомнил этот случай. С тех пор прошло много времени, но, как только табачный дым приближается к
моему носу, я бегу прочь со всех ног.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В которой появляется новое действующее лицо: мальчик, по имени Даулет.
Мы ехали то шагом, то рысцой и к полудню добрались до гор. Воздух здесь был гораздо чище и прохладней, чем на равнине, а местность во много раз красивее. Исчезла и противная мошкара. От вершин тянуло ласковым,
свежим ветерком. Вокруг колыхался плотный, сочный ковер из трав. Четыре тропинки, бежавшие рядом друг с другим, то пересекали воркующие, прозрачные ручейки, то углублялись в ущелье, то оказывались на берегу
сверкающих, как ртуть,речек.
Я сильно устал от верховой езды. Кроме того, я пришел к выводу, что, когда двое едут на одной лошади, заднего трясет гораздо сильнее. Увидев эту зеленую ширь и прохладную нелепую траву, я понял, что мне очень хочется поваляться на берегу ручейка, и предложил Султану отдохнуть самим да заодно подкормить Чалого.
Султан был непреклонен:
— Держись, Кожа! Скоро будут домики пастухов. Там мы и отдохнем вволю и напьемся кумыса.
И вправду, как только мы завернули за большой выступ горы, на зеленом склоне показалась серая юрта Рядом с
ней, у привязи, стояли двое жеребят. Это был верный признак того, что здесь есть кумыс.
— Сам аллах помогает нам,— важно сказал Султан,— теперь-то мы попьем вдоволь.— И он повернул Чалого прямо к юрте.
Неожиданно на дорогу выбежали сразу три больших пса. Широкогрудый волкодав с хриплым лаем бросился па
лошадь спереди, а длиннотелая, худая черная собака пыталась ухватить нашего славного конька за хвост.
Но пи одна собака не могла сравниться характером с моим другом Султаном. Он так яростно махал кнутом и так
отчаянно ругался, что псы предпочли отступить назад к юрте. Правда, злость их не убавилась, и лаяли они еще пуще прежнего.