Из юрты выбежал мальчик лет семи-восьми. Картуз на голове мальчика, видно, немало послужил отцу пли
старшему брату, но все же не дождался тех времен, когда голова нового владельца окажется хоть
приблизительно подходящей для него. Поэтому шапку пришлось сколоть сзади большой английской булавкой,
сделав ее таким образом чуть поменьше. Рукава голубой сатиновой рубашки сели от стирки и едва прикрывали
локти. Мальчишка схватил палку и грозно закричал на собак:
— Алыпсок, Айла! На место! Собаки утихомирились.
— Чей это дом?—спросил Султан.
Мальчик поднял к нам белокожее, но сильно испачканное лицо:
— Жумагула.
— Мир Жумагулу! Что он делает?
— Пасет овец.
— А мать дома?
Об этом можно было не спрашивать. Так бы и допустила мать, чтобы сын бегал вокруг с .таким перемазанным
лицом.
— Мать ушла на молочную ферму.
— Кумыс есть?
— Нет. Недавно проезжие все выпили...
— И ничего не оставили?— ядовито поинтересовался Султан.
— Ничего не осталось.
— Эге!—закричал Султан.— Этот глупый мальчишка не знает, что бывает с обманщиками!.. К ним
подкрадываются змеи. Чик — и готово! В животе у них вырастают лягушки. Лица их покрываются дырками от черной оспы.
Я подумал, что если бы в уверениях Султана было хоть немножко правды, то его лицо давно бы превратилось в
решето, а в брюхе моего друга поселились бы не то что лягушки, а целый верблюд, если бы, конечно, еще раньше
змеи не сожрали этого на всю округу известного лгуна. Но Султан, как- никак, был моим приятелем, а мальчишка
чужим. И я промолчал.
Султан тем временем продолжал допрашивать мальчика из юрты:
— Как тебя зовут?
— Даулет.
— Имя у тебя хорошее. Красивое имя. Моего дядю гоже зовут Даулет...
Я-то знал, что никакого дяди у Султана не было. Мальчик продолжал испуганно и настороженно глядеть на нас.
— Послушай-ка, Даулет,— ласково продолжал Султан,— а куда ты дел целым бурдюк кумыса, который привязан
под кроватью? (Кто не знает, как хранят кумыс!)
Но мальчик не понял, что Султан хитрит, и робко спросил:
— А кто тебе сказал про этот бурдюк?
— По дороге мы встретили человека, по имени Жумагул. Он пас овец и сказал нам про бурдюк.
— Этот бурдюк хотели отправить в село.
— Так пусть его и отправят в село,— засмеялся Султан,— но прежде мы выпьем из него по маленькой пиалке.
— Мама будет ругаться,— ответил мальчик, опуская глаза.
— Подождем, пока вернется твоя мама,— согласился Султан и спрыгнул с коня.
Мы привязали коня к столбу и вошли в юрту.
Султан вел себя так, будто приехал в дом своих родственников по матери. Он растянулся на самом почетном месте.
Чумазый мальчик стоял у порога и неприветливо смотрел на нас.
Султан вытянул из кармана несколько рублевок.
— Видишь это, Даулет?— спросил он.— Хочешь, я подарю тебе одну?
Даулет недоверчиво покачал головой.
— Ты знаешь ли, что такое деньги?— засмеялся Султан.
— Знаю,— буркнул Даулет,— на них покупают вещи...
— Умница!— похвалил Султан.— Вот вместо такой мятой, старой бумажки тебе дадут новый котел или целый
мешок соли, или красивый платок для матери или хороший нож для отца...
Хорошо иметь деньги.
Даулет молчал.
Султан протянул ему рубль:
— Возьми, нам не жалко, у нас их много. Даулет подошел поближе.
— А иголки для швейной машины дадут за них?— неожиданно спросил
Даулет.— Мема жаловалась, что у нее
кончились иголки.
— Хо!— закричал Султан.— За эту бумажку тебе дадут целую коробку иголок. И все новенькие, все блестят.
Только смотри, когда будешь брать, не уколи палец. Это очень острые иголки.
Даулет неуверенно протянул руку:
— Дай!
— А ты нас угостишь кумысом? Мальчишка молча кивнул.
Султан вручил ему рубль.
— Эта бумажка старая, рваная,— неуверенно сказал Даулет.— За нее много не дадут.