— Я думала, ты поедешь в лагерь,— обратилась ко мне мама.
— Путевку мне не дали.
Заметив, что мама не особенно довольна его появлением, Султан поспешил уехать.
— Завтра жди меня!— крикнул он с полдороги.— Приведу коня, будем вместе объезжать джайляу.
— Ох, чует мое сердце недоброе,— вздохнула мама,— не думала я, что ты свяжешься с этим плутом, которого
никто терпеть не может. Нельзя ходить рядом с таким человеком. Рано или поздно он толкнет попутчика в грязь... А ты еще совсем ребенок...
Не знаю, как бы сложилась моя судьба, если бы мама не произнесла этих слов.
Я промолчал, не желая ее огорчать. Но в глубине души я знал, что мама неправа. Не такой уж я маленький
ребенок, чтобы следовать плохому, если меня потянет к этому Султан.
Неужели мама думает, что у меня своей
головы на плечах нет. И ей, и самому себе я должен доказать, что могу продолжать дружбу с Султаном и остаться честным человеком.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Рассказывает о том, какой у чабана Смагула был той и что не этом тое случилось.
Прошел месяц с того дня, когда мы приехали на джайляу. Я почти не расставался с Султаном. Благодаря ему мне не приходилось ломать голову над тем, чем бы заняться. В любую минуту к моим услугам были самые лучшие кони пастбища. Султан приводил и рысаков, и иноходцев. Целые дни проводили мы в седле.
Как-то утром, когда мама ушла доить коров, я лежал в постели и, опершись локтем на подушку, читал «Робинзона
Крузо».
За дверью послышался топот копыт и голос Султана:
— Эй, Кара Кожа! Ты жив?
«Опять не даст дочитать книгу»,— недовольно подумал я.
Султан уже входил в шалаш.
— Э-э, черт бы тебя побрал!— заворчал он.— Все, лежишь... Не надоели тебе еще книги?—Он
протолкнул руку к «Робинзону Крузо».
— Погоди, я отмечу страницу, до которой дочитал.
— Чего тут отмечать. До того места, где нарисован какой-то голый псих в чалме из перьев... Одевайся живей.
Смагул устраивает той. Поехали...
— Что за той?
— Вечно тебе нужно объяснять. Смагул недавно съездил в Москву, на выставку. Получил там грамоту. В честь
этого и устраивается праздник... Я привел тебе каурую кобылку. Ветер, а не лошадь...
Той удался на славу! В самый разгар праздника, когда мы с Султаном, тесно прижавшись друг к другу, сдавленные со всех сторон клокочущей, горластой толпой зрителей, следили за поединком силачей, старший тоя объявил:
— Начинаем борьбу ребятишек...
Я неплохо боролся. Кроме того, мне уже порядком надоело торчать в рядах зрителей и хотелось поразмяться
самому. Юркнув под руку какого-то старика с узкой и очень длинной бородой, я выскочил на середину круга и закричал:
— Я буду бороться!
— Молодец Кожа!
Старший тоя, Бекбулат, похлопал меня по плечу и крикнул, обращаясь к мужчинам из «Кызыл шекара», так назывался соседний колхоз:
— Давайте сюда вашего силача.
Соседи пошептались, и в круг вышел белолицый, долговязый парень лет пятнадцати, зеленоглазый и горбоносый.
Смагул и его приятели завопили:
— Отставить! Отставить! Какой же это мальчик? Его в армию призывать пора!
— Ровесника!
— Не по правилам!
Глава то я хотел было что-то сказать, но мужчины из «Кызыл шекара», в свою очередь, заголосили:
— Сила не имеет возраста!
— Никто не виноват, что у вас мальчишки мелкорослые!
— Тихо!— трижды хлопнул в ладоши старший.— Боритесь!
Моим любимым приемом было подцепить ноги противника изнутри и, как крюком, тянуть их на себя. Но с этим
долговязым парнем ничего нельзя было поделать. Я просто не мог дотянуться до его тощих ног и болтал своими
в воздухе.
Горбоносый сообразил в чем дело, отставил свои ножищи еще дальше и всей тяжестью тела налег на мои плечи.
Я попробовал сдвинуть противника с места. Куда там! Он оставался недвижим, как стенка дома. Видимо, надеясь
на силу своих рук, мой противник пытался поднять меня и свалить на бок.
Ну, я-то тоже не лыком шит. Каждый раз, когда он пытался приподнять меня, я припадал к земле и снова вскакивал на ноги.