В глазах мамы была такая печаль, что мне захотелось броситься к ней, зарыться головой в ее колени и
заплакать. Видно, кто-то уже успел рассказать маме про вчерашний случай на тое.
— Что же ты наделал, сынок?— тихо спросила мама.
— Ничего.
— Я же тебя просила: не подходи к Султану, держись от него подальше.
— Я же ничего не сделал...
— Значит, я могу пойти к этому чабану,— устало сказала мама,— и отругать его: зачем он ни за что ни про что
набросился на моего сына?
— Нет... но...— Язык решительно отказывался повиноваться мне.
— Кожа, Кожа, как ты дошел до жизни такой, что любой человек имеет право схватить тебя за шиворот и лупить...
Я молчал. Я и сам не заметил, как я дошел до жизни такой.
Я пообещал маме никогда больше не дружить с Султаном и уехать в степь, где мои одноклассники помогали
колхозу.
В этот же день приехала двухтонка с кормом. Шофером на ней был веселый, разговорчивый парень, Кайыпжан. Я
сел к нему в кабину, попрощался с джайляу и покатил в село.
На этот раз мы давали крюк. Машине не пробраться через перевал, где мы проезжали с Султаном. Довольно
скоро, однако, мы добрались до красного горного выступа, откуда дорога вела прямо в аул. Но Кайыпжан почему-то свернул в сторону. Я удивился. Шофер объяснил мне, что нужно будет прихватить с собой школьников,
которые косили сено в низине.
Это мне не очень понравилось. Вы, дорогие читатели, вероятно, помните, что, когда мои одноклассники
собрались на работу, я не поехал с ними. Теперь... Что должно случиться теперь, представить нетрудно. Лучше
уж было бы намазаться медом и сесть на муравьиную кучу, чем терпеть все уколы и насмешки за то, что я
бездельничал на джайляу.
У подножия горы, прямо на берегу речки, мы увидели большую юрту и белую палатку. Над ней трепетал на ветру
красный флажок. На поляне группа ребят в трусиках играла в волейбол.
Машина остановилась на противоположном берегу реки. Река эта была необыкновенной. На мелком дне ее
лежали огромные камни, каждый величиной с овцу. Но мне было не до удивительных камней. Я успел узнать всех
мальчишек, игравших в мяч. Здесь было несколько ребят из нашего класса.
Кайыпжан вышел из кабины:
— Эгей! Орлята!— крикнул он.— Как можно про-ехать на ваш берег?
Ребята бросили игру и подошли к самой воде.
Впереди бежал Батырбек. Он в этом году окончил уже седьмой класс. Я не знаю, что означает точно выражение
«плотносбитый силач», которое попадалось мне в книгах. Но чувствую, что оно касается именно таких ребят, как
широкогрудый, мускулистый Батырбек. Даже ребята из восьмого и девятого классов не решались вступать в
стычки с Батырбеком. Он участвовал в районной спартакиаде и был послан оттуда на областную.
— Нужно было ехать другой дорогой, чтобы добраться до брода,— сказал Батырбек.— Теперь придется
возвращаться назад и делать большой крюк.
— Жаль!— Водитель почесал подбритый затылок.— Мне поручили прихватить вас со всем багажом и палаткой в аул.
— А мы сейчас построим мост,— предложил Батырбек.
Кайыпжан засмеялся:
— Уж не тот ли ты сказочный богатырь, что одним дыханием сдвигает горы?
Батырбек, казалось, не слышал насмешки.
— Дежурный, строй ребят!— закричал он.
Сейчас же из палатки выбежал такой же голоногий, как и все остальные, мальчишка. Он поднял к небу
сверкающий на солнце медный горн и затрубил.
У меня, конечно, нет часов. Но, даже если бы они были, я не успел бы вытащить их из кармана — так быстро построились ребята перед палаткой.
По всему моему телу пробежали какие-то радостные мурашки. Честное слово, я разволновался. Года? два назад
я был с дядюшкой Алымом в областном центре и видел, как по улице под музыку шел батальон солдат. Вот тогда
я испытывал точно такое же чувство... И, если бы дядя не держал меня за руку, я не побоялся бы заблудиться в огромном городе и побежал бы следом за войском...
Но там были взрослые люди, воины. А здесь? Такие же ребята, как я, мои одноклассники. И острая жалость к
самому себе сжала мое сердце. Ведь и я мог быть с ними. Нет, мне обязательно нужно было шататься с бродягой