должен был доказать свою правоту в честном бою... Но Жантас и вправду не мог бы драться со мной... Мне стало
очень жаль этого хнычущего мальчишку...
— В следующий раз ты шути поосторожнее,— сказал ему я.
Дверь отворилась, и в класс вошла Жанар на голове у нее была та самая красная беретка, которая так мне
нравилась. Я тут же притих, как будто никакого разговора о ней и не было. Эх, не подвернись так некстати
Жантас, я бы просто сказал девочке, что она может рассчитывать на то место, которое я занял для нее. Но после
того, что произошло в ее отсутствие?!.. Нет!
И Жанар села на парту в среднем ряду. Не слишком далеко от учителя, но и не слишком близко от него.
Прозвенел звонок. Через минуту весь класс был в сборе, и появилась Майканова.
Поздоровавшись с нами, она спросила:
— Сарсенов, почему вы втроем сидите на одной парте?
— Места нет,— угрюмо ответил Жантас.
Я понимал, что он боится не только сесть рядом со мной, но даже сказать учительнице, что на моей парте есть
еще одно место. Бедняга Жантас! Ведь это же я виноват, что поступил с ним так грубо, если не сказать жестоко.
Я вскочил и крикнул:
— Иди, садись сюда!— и отодвинулся к окну. Жантас молча уселся рядом.
— Итак, ребята,— сказала Майканова,— в этом го-ду я снова буду вашим классным руководителем.
В левом боку у меня что-то запрыгало. «Вот и попробуй тут выйти из дезорганизаторов. Ведь все, все что бы я ни
сделал, Майканова будет считать озорством или даже хулиганством. Как жить, если твой учитель не понимает
тебя и никогда тебе не поверит?»
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Рассказывает о «великом мире», который мы заключили с Султаном, и о том, как мне пришлось пропустить уроки.
С тех пор как я приехал с джайляу, я не встречался с Султаном и даже не знал, где он находится.
Если говорить откровенно, я не могу считать Султана хорошим человеком. От него всегда можно ожидать всяких
гадостей. И все-таки, с тех пор как случай на гае положил конец нашей дружбе, я чувствую, что мне чего-то
недостает. Время стало тянуться как-то слишком лениво и медленно А когда мы были вместе с Султаном, я и не
замечал, как день сменялся вечером.
Если разобраться, то у Султана немало хороших качеств.
Как ловко он доит кобыл! А как замечательно свистит! Я сам видел, как лошади поднимают уши, поворачивают
головы и нетерпеливо перебирают ногами, заслышав свист Султана. А есть ли во всем ауле парень, который
может так лихо набросить аркан на шею мчащейся лошади! Я думаю, что, если бы Султан не бросил учиться, не
занялся обманом и воровством, из него получился бы совсем неплохой человек.
Как-то, возвращаясь из школы, я едва успел завернуть за угол скотного двора, как на меня бросилась незнакомая
собака. Собственно говоря, собаки я не видел, а услышал рычание и почувствовал, как ее зубы вцепились мне в
штаны. Я вскрикнул и отскочил в сторону. И что вы думаете?
На земле сидел Султан и хохотал во все горло.
— Вот напугал так напутал!— кричал он.— Не знал я, что наш Кожа такой трус!
Я не ожидал, что Султан встретит меня так весело. Мне думалось, что он до сих пор точит на меня зубы за
«предательство» на джайляу. И — что скрывать — я опасался, что, выбрав удобный момент, Султан задаст мне
порядочную трепку. Но получилось совсем по-другому. Мы встретились дружелюбно и так же хохотали и
улыбались, как прежде.
У меня сразу отлегло от сердца. Теперь я сам решил обидеться. Приняв надутый вид, я холодно спросил
Султана:
— Как же ты тогда убежал и бросил меня в беде?
— Ха-ха!—засмеялся Султан.— А что же мне было делать, если ты струсил и собирался выдать меня. Ладно... Не
будем вспоминать о том, что в прошлом году у кого-то из нас подгорел плов... Тем более с Жумагулом я
рассчитался. Подарил ему замечательный портсигар из искусственного серебра. Слушай, около брода Киикбая я
открыл замечательный плес. Рыбы там больше, чем муравьев в муравейнике.
Пусть аллах ослепит меня, если я
лгу... Я раздобыл прекрасную сеть. Осталось забросить ее и вытянуть.