руководительница — ругает меня и говорит, что из меня не получится ничего путного. Жанар я открыл бы свой
секрет. Я стану писателем. Книги мои будут печататься в тысячах, в миллионах экземпляров. Тогда все узнают,
кто я талантлив. Признаюсь, что я сильно мучаюсь оттого, что не решаюсь рассказать обо всем этом Жанар.
Но ждать придется очень долго. А мне уже сейчас хочется сделать что- нибудь такое, чтобы все вокруг
заговорили: «Ай да Кожа! Вот это Кожа! Ну и Кожа!» Вот тогда бы Жанар стала относиться ко мне по-другому.
Да что сделаешь, сидя безвыездно в тихом ауле? Ничего...
Берег речки пуст и тих. Но здесь уже кто-то побывал. На песке следы босых ног. Я осторожно ставлю свою ступню рядом. След чуть поменьше. Наверно, это была Жанар. И мне кажется, что песок как-то неособенному
мягко обволакивает теплом кожу моей ступни. Я уверен, что здесь была Жанар.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В которой рассказывается о том, как Жантас получил путевку в пионерский лагерь, а мне такой путевки не дали, о том, как я рассердился...
Я пришел в школу, чтобы погонять футбольный мяч. Неведомо откуда прямо передо мной оказался хитрец
Жантас. В руке он держал листок исписанной бумаги. Несколько раз щелкнув по нему пальцами, Жантас спросил:
— Кара Кожа, ты знаешь, что это такое?
— Ну?
— Путевка. Мы едем в лагерь. Ну, а тебя оставляют в ауле. Г оворят: как же наши собаки? Г онять некому будет.
Сначала я собирался немного помять бока Жантасу, чтобы поучить его вежливости, но сообразил, что сперва
следует разузнать о том, что это за путевка.
— А кто тебе дал путевку?
— Конечно, Майканова-апай. Она раздает эти путевки по списку. Только тебя в этом списке нет.
Я так обиделся, что даже не подумал, что Жантас может соврать, и побежал к Майкановой.
Майкановой уже, по-моему, лет под тридцать, она маленького роста, щупленькая, очень подвижная.
Запыхавшись, я влетел в учительскую, где она сидела и что-то писала.
Я давно замечал, что встречаются иногда двое людей, которые никак не могут поладить друг с другом. Так и мы с
Майкановой. Давным-давно, еще до начала учебного года, услышал я, что в сельпо продаются новые учебники, и
побежал в магазин. Подхожу к крыльцу: народу полно, хвост очереди на улице растянулся. И все ученики. Что
делать?.. Во-первых, придется постоять добрый час, а перерыв между таймами всего десять минут. Во-вторых,
вдруг завезли мало учебников и мне не хватит... Я подумал-подумал и пошел прямо в магазин.
Вдруг дорогу мне преградила незнакомая, небольшого роста девушка:
— Ты куда, мальчик, лезешь? А ну, встань в очередь...
— Я не за учебниками, за сахаром,— сказал я.
Может быть, было некрасиво лгать. Но, если разобраться, это вовсе не ложь, а военная хитрость. Я, но моргнув
глазом, прошел прямо в продуктовый отдел в глубине магазина. Постоял, посмотрел на сахар... Но меня никто не
просил покупать сахар. Это всегда делает бабушка, и я стал продвигаться вдоль прилавка, издали стараясь
угадать, какие именно из учебников, лежавших стопками, для пятого класса.
Я было совсем влез в толпу, вдруг
чья-то рука схватила меня за шиворот и вытянула обратно. Обернулся — опять та же самая девушка.
— Заблудился,— смеется она,— сахар в том конце продают...
— Чего вам от меня надо? Пустите!— крикнул я, нырнул в толпу и оказался у самого прилавка.
Девушка издали крикнула продавцу:
— Этот мальчик в пестрой кепке прошел без очереди. Не продавайте ему.
Пока продавец обернулся, я успел сунуть кепку за пазуху, схватил сразу несколько учебников, бросил на прилавок деньги и выбрался из толпы.
Девушка крепко взяла меня за плечо.
— Ну и бессовестный ты парень,— строго сказала она.— Из какого класса?
Я сообразил, что на поляне уже начался второй тайм, и побежал. А через несколько дней эта девушка вошла к
нам в класс, держа в руках журнал. Я оторопел. Сначала новая учительница меня и не заметила. Но вот она
принялась выкликать по списку. Дошла очередь и до меня.
— Кадыров!
— Я.
— Кажется, мы с тобой уже успели познакомиться!