— Знаешь что, Кожа,— сказала Жанар,— бабушки нет дома. Пойдем к нам. Поиграем в шашки.
Забыв о том, что бедро мое все еще болело, я одним прыжком перескочил через забор.
— Ты хорошо играешь в шашки?— поинтересовалась Жанар.
Я обыгрывал многих моих сверстников, но мне не хотелось показаться в глазах Жанар хвастуном, и я скромно ответил:
— Не очень.
Мы залезли с ногами на большой диван и начали игру. Я все ещё продолжал думать о разговоре с Майкановой.
Постепенно я пришел к выводу, что Майканова звала меня вовсе не для того, чтобы предложить путевку на
вторую смену. Я уже рассказывал, что Майканова ко мне плохо относится с самого начала. Так зачем же ей
давать путевку человеку, которого она считает неисправимым? Так что жалеть о том, что я не вернулся, когда учительница меня позвала, не приходилось.
Все эти мысли отвлекали меня от доски. Когда я спохватился, было уже поздно: у Жанар оставалось три шашки, у меня — ни одной.
«Это даже хорошо,— подумал я.— Было бы невежливо так сразу взять и обыграть девочку, да еще хозяйку
дома».
Во второй партии мне было уже не до мыслей о Майкановай. Я задумал хитрую комбинацию. Еще ход, я отдам
Жанар шашку на левом фланге, она возьмет ее, а я пройду в дамки.
И вдруг Жанар подставила мне шашку. Вообще-то я против того, чтобы давать ходы назад. Это мешает
воспитывать силу воли. Но по отношению к Жанар я хотел быть вежливым.
— Жанар, возьми ход назад. Я побью шашку.
— Бей!— смеясь, согласилась Жанар.
Я взял шашку и... раз - два - три - четыре... сразу четыре бедные мои ни в чем не повинные шашки слетели с доски, и шашка Жанар прошла в дамки.
Тут уж я не на шутку разозлился.
— Ну, побаловался и хватит— сказал я,— теперь держись! Начну выигрывать.
— А если не выиграешь?
— Буду самым последним хвастуном на свете. Ладно?
— Ладно!
— Началась третья партия. Поначалу игра шла ровно. Мы взяли по две шашки. Потом я прозевал одну. Потом еще одну. У Жанар оказалось на две шашки больше.
— Посмотрим, кто будет самым большим хвастуном,— повторяла Жанар. Г лаза ее разгорелись, щеки покраснели.
Вся моя надежда была теперь на крайнюю правую шашку. Она пробралась по флангу до предпоследнего ряда, и
наконец я провел ее в дамки. Ну, теперь держись, Жанар! Как ястреб, начну я крошить твои шашки!
Но в эту минуту на поле сражения произошли необыкновенные события.
Хитрая Жанар пожертвовала еще одну
шашку и, сбив трех моих «солдат», тоже прошла в дамки.
— Ура! Проиграл!— кричала девочка.— Кожа — хвастун! Теперь я буду всегда звать тебя: Кожа-хвастун!
— Погоди, как это случилось?
— Очень просто... Ты скушал мою шашку? Скушал, Я скушала раз, скушала два, скушала три!.. Хвастун Кожа!
Хвастун Кожа!
Жанар спрыгнула с дивана и закружилась по комнате.
— Погоди!— гневно закричал я.— У меня есть еще одна дамка.
— Что она может сделать?
— Посмотрим. Ты еще не выиграла. Ход мой? Да?
У меня оставалась одна дамка, у Жанар — дамка и еще две шашки. Если они тоже станут дамками, я пропал.
Поэтому я поспешил поставить свою дамку на «большую дорогу»— диагональ, пересекающую все поле. Пусть - ка попробует Жанар продвинуть свои шашки!
— Ох и трус,— подзадоривала меня Жанар,— боишься уйти с большой дороги!
— Принципиально не хочу!— ответил я. Мы двигали шашками еще минут пять.
— Уходи с большой дороги!— потребовала Жанар.
— Моя дамка. Куда хочу — туда хожу.
— Если не уйдешь за три хода, значит, ты проиграл,
— Это я-то проиграл?
— Ты,— решительно сказала Жанар и сбросила шашки с доски.
— Ага! Сдалась!—закричал я.
— Кожа-хвастун!— засмеялась девочка.— Кожа-хвастун!
Послышался лай черного пса и скрип ворот.
— Бабушка! Бабушка!— Жанар выбежала во двор, я помчался за ней.
— Ласточка моя!— проговорила бабушка басовитым голосом.— Скучаешь, бедненькая, одна.
Потом старуха заметила меня и недовольно спросила:
— А это что за мальчик? Кожа, что ли?
— Да,— ответила Жанар и посмотрела на меня, как« то надувшись.