Не удивительно, что в таких условиях маленький Ги постоянно болел.
Поначалу мы с Золотуней пытались брать его с собой на работу по очереди: то ко мне в ателье, то к ней на рынок. Но постепенно его здоровье до того ухудшилось, что Лотте пришлось бросить работу и засесть с малышом дома. Все равно она со своей больной ногой на рынке гроши зарабатывала.
В ту ночь у Коти болели ушки. Малыш только заснул. В косыночке, с прибинтованными к ушам компрессами, обложенными ватой и вощёной бумагой.
Ох, эти бесконечные мучительные ночи, когда болел Котик! В такие моменты я всегда чувствовала себя такой беспомощной, несчастной и разбитой! А тогда ещё этот дождь за окном, снова воспалившееся колено Золотуни, наши растущие долги, которые мой жалкий заработок никак не мог покрыть, тоска по Марселю и чувство безнадёжности... На душе было так тяжело, хоть в петлю.
Но вот стук в дверь, и на моей тесной кухне плачет незнакомая девушка с разбитым лицом. Ее парень оказался редкостным грубияном. Ей даже пришлось спасаться от него бегством посреди ночи практически в чем мать родила.
Я вытирала с ее подбородка полотенцем кровь, а она собирала дрожащими пальцами разметавшиеся рыжие волосы в хвост.
Гостья представилась Евой. Я сварила нам кофе.
До сих пор помню, как она сидела на нашей кухне в плаще на голое тело, поджимая босые замерзшие ноги, растрепанная и испуганная. Грела ладони о горячую чашку, плакала, жаловалась на судьбу, клялась вернуться к родителям в деревню и… с аппетитом уплетала наше дешевенькое печенье. Ох, Ева! Ничто и никогда не могло испортить тебе аппетит.
В ту ночь Ева рассказала мне, что работает девушкой по вызову.
Ее занятие меня не удивило.
Зарабатывающих телом женщин всегда было много вокруг и тогда, и сейчас. Они ищут клиентов в кафе, прогуливаются в парках, просто стоят на улицах. А уж в Сен-Дени их можно встретить буквально на каждом шагу. Часто подвыпившие, с замазанными синяками и неизменной сигаретой, они завлекают клиентов ярким макияжем и откровенными нарядами.
Девочки с улицы Сен-Дени
Но Ева оказалась не такой. Ее родственница, мадам Констанс, владела отелем «Руан» и кроме всего прочего обеспечивала готовым платить постояльцам, желающим расслабиться, приличных женщин, хорошо одетых и ухоженных. Да-да, именно родственница помогала Еве продавать свое тело, хоть это и дико звучит.
Обеспеченные клиенты, как правило, хотят именно «приличную» женщину. Интеллигентную, чистую, приятно пахнущую, с хорошими манерами. Ева действительно не походила на недоедающую, вышедшую на панель от отчаяния. У нее была бело-розовая нежная кожа, холеные лицо и руки, а также грива блестящих, модно стриженных а ля Бриджид Бордо рыжих волос.
Тогда мы засиделись с Евой допоздна. Мне тоже захотелось излить душу, и я рассказала, как тяжело мне одной растить сына. Пожаловалась, что меняю уже третье ателье, и везде мне достается за частые отлучки, ведь Ги постоянно болеет. Сетовала, что лекарства страшно дорогие, денег не хватает на самое необходимое, и у нас большие долги.
Далеко за полночь мы попрощались. Моя новая знакомая уехала на такси, а через пару дней она явилась ко мне воспрявшая духом, элегантно одетая, пахнущая дорогими духами, сияющая и уверенная в себе. От ее ночных раскаяний, слез и обещаний завязать не осталось и следа. Девушка привела какого-то именитого доктора для Коти, которому сама заплатила из благодарности за мою доброту к ней.
Это не был доктор из государственной больницы. Настоящий солидный врач в шикарном пальто. Он прописал Ги антибиотики, назначил специальные прогревания, на которые нужно было ездить в его частную клинику на другой конец города. Порекомендовал дважды в год бывать в санатории и убеждал в необходимости поскорее переехать из сырой комнаты в лучшее жилье, усилить для ребенка питание и побольше гулять на свежем воздухе, чтобы укреплять слабый организм.
Когда доктор ушел, я призналась Еве, что у меня нет на все это денег. Тогда она предложила мне помочь с подработкой...
И вот уже четыре года, как я пользуюсь услугами мадам Констанс, а ее клиенты пользуются моими услугами. А стоят мои услуги недешево, 200 новых франков за вечер, в то время, как крепкий мужчина, кормилец семьи, на автозаводе за день тяжелой работы получает 20 франков. Да уж, если продавать себя, то, главное, не продешевить, верно? Жалею ли я, что согласилась на предложение Евы? Это не важно.