Она явно светская дама, у ее мужа здесь деловая встреча. А мы с Евой всего лишь две ш*юхи, коротающие вечерок в ресторане за чужой счет. Такие, как эта мадам, презирают таких, как мы.
А как по мне, так она не лучше. Я, по крайней мере, никого не обманываю. Заплатил -- получил, все честно. Или это я себя так утешаю? Золотуню ведь я обманываю.
Снова становится скверно на душе. Эх, если бы у меня был муж, который бы заботился о нас с Ги, все в моей жизни было бы по-другому. Если бы Марсель был рядом…
«Да хватит уже!» -- обрываю сама себя и возвращаюсь к Еве, отгородившись от действительности своей обычной ничего не значащей улыбкой.
Дама из телефонной кабинки подходит к соседнему столику, туда, где все курят. Ее ждут трое мужчин в дорогих костюмах. Она садится около брюнета, а тот окидывает ее подозрительным взглядом.
-- Ты ходила звонить?
-- Нет, конечно, воздухом дышала. Сколько можно курить?
-- Как там Ги? -- интересуется Ева.
-- Толком не поняла. Ты прости, я, наверное, сейчас поеду к нему. Не хочется оставлять тебя сегодня одну, но, сама понимаешь, когда болеет ребенок…
-- Конечно, ну что ты! Передай Коте от меня, -- сует мне два апельсина с блюда, усыпанного фруктами.
Я кладу апельсины в сумку, а Ева, смеясь, рассказывает, как мамаша Ламара чуть не застукала их вчера прямо в постели. Подруге пришлось прятаться под кроватью голышом целый час, пока не удалось сбежать.
У Евы дар попадать в передряги, а потом все обратить в шутку и поднять себе и другим настроение. Я тоже смеюсь, а глаз невольно цепляется за дамочку за соседним столиком. Как она может сидеть с таким невозмутимым видом и без стыда смотреть мужу в глаза? Не удивительно, что тот курит сигарету за сигаретой. Ему около сорока, внешность обыкновенная. Обычный бизнесмен.
Словно почувствовав, что на него смотрят, мужчина переводит на меня печальный взгляд. И тут же его лицо меняет выражение, прикрываясь маской холодности. Он словно отгораживается от всех стеной безразличия, прямо как я.
Именно поэтому знаю, что он прячет за этой стеной. Страдание!
Мне становится неуютно, и я прощаюсь с Евой.
-- Побегу, дорогая. Ты остаешься?
-- Подожду еще. Мой обещал сбежать от мамаши.
-- Неужели ему удастся? Да он у тебя герой!
-- Не язви. Ему с ней совсем не сладко.
-- Я и говорю: жить с ней под одной крышей -- подвиг.
-- Ладно. Подожду ещё немного. Тем более тот официант с меня глаз не сводит. Милашка! Как думаешь, он итальянец?
-- Понятия не имею. Пока, -- я встаю, унося сыночку в сумке два огромных золотых апельсина и триста пятьдесят франков. Да, я сегодня заработала больше обычного. Но какой ценой, лучше не вспоминать.
Ева передает Золотуне привет и просит за нее поцеловать сынишку. Знаю, что у Евы не может быть детей, поэтому она так нежно любит Котика.
Выхожу из зала и неожиданно вижу мужа пылающей дамы. Он проходит рядом со мной, деликатно посторонившись, чтобы меня не задеть, и вежливо мне улыбается. Идёт мимо гардероба к телефонным кабинкам, мельком оглядывается и даёт парню в униформе купюру.
-- Месье хочет разменять, чтобы позвонить?
-- Нет, это вам. Скажите, дама в голубом несколько минут назад делала звонок?
-- Да, месье.
-- Спасибо.
Я становлюсь невольной свидетельницей этой неприятной сцены. Мужчина поднимает глаза, и мы с ним снова на миг встречаемся взглядами. В его глазах стыд и досада.
Делаю вид, что ничего не заметила, отворачиваюсь и иду к выходу.
Мне искренне жаль этого человека. Знаю, большинство моих клиентов женаты, я привыкла к супружеским изменам. Почему же сейчас мне так неловко, словно это не его жена, а я виновата?
Это все усталость. Нужно отдохнуть. И нет лучшего способа, чем увидеть моего сыночка. Пусть даже ненадолго, спящего, но увидеть!
Глава 3. После тяжелого дня
Выхожу на улицу и с наслаждением вдыхаю полной грудью свежий осенний воздух. У входа дежурят такси. Сажусь в машину и называю адрес Золотуни.
-- Улица Берже, 3.
-- Конечно! – черноглазый смуглый таксист с сильным акцентом резко трогается с места.
Меня здорово мотнуло в сторону. Водитель явно без опыта, наверняка приезжий.
Сколько их сейчас, беженцев из Алжира, переселенцев из Испании, Португалии, славян, цыган, венгров и румын. Трущобы вокруг Парижа разрастаются с неимоверной скоростью. Люди живут в сараях, сколоченных из досок, наполненных вещами, найденными на свалках. И всем нужна работа. Любая. Самая грязная. Тяжелая. Многие работают ночами. Что угодно, лишь бы выжить.