Ну и так далее в том же духе о верности долгу, о терпимости к трудностям, непорочности в мыслях и деяниях во благо Царя и Отечества.
Кстати, никакой религиозной атрибутики во время принятия присяги и вообще по службе, поскольку церковь здесь отделена от государства в значительно большей степени, нежели даже в первой моей реальности. Христианские храмы разных конфессий на территории нашей части имеются, также как мечеть, дацан, даже какая-то юрта с шаманом. А вот синагоги не было, ибо некрещеным представителям избранного Господом народа в Российскую Армию хода не было ни в каком виде — вот такая дискриминация. Верующим в храмы дорога не возбранялась, но исключительно в личное время. Впрочем, особого религиозного рвения у своих сослуживцев я как-то не отмечал.
Отчитавшись, воин возвращал папку с текстом присяги ротному. Тут же от кого-то из присутствующих офицеров или сержантов он получал комплект погон со все тем же изображением двуглавой птицы и буквами КМК, что означает Курсант Мажеского Корпуса, а также кучу других нашивок. Поскольку на улице было, мягко говоря, не жарко, народ не растягивал удовольствие, зачитывали текст присяги со всей возможной оперативностью и становились обратно в строй.
После принятия присяги, как водится, под звуки оркестра и развернутым знаменем прошлись строем по плацу. С удивлением в исполняемой мелодии узнал мотив привнесенной мной в эту реальность «Границы». Ну ни фига себе, явное нарушение моих авторских прав. Хе-хе! Ладно, залупаться не стану, пускай себе наяривают, у меня в голове еще куча музыки, которую со временем непременно «сочиню». Шучу, разумеется. Если бы Агутин и все прочие авторы «моих» песен явились в эту реальность и заявили права на свои произведения, я бы не стал возражать, даже вернул деньги, выплаченные мне в качестве гонорара. Однако подобное невозможно, так что приходится с гордо поднятой головой исполнять роль юного гения.
Я уже ничему не удивлялся, услышав после «Границы» марш «Прощание славянки». Всего-то разок исполнил в извращенно-матерном варианте к вящему удовольствию сослуживцев:
Кто-то ведь подслушал, оценил красоту мелодии, аранжировал для духового оркестра, теперь оченно даже неплохо исполняют. Претендовать на авторство не стану, пусть музыка останется народной.
По принятии присяги нас загнали в теплые казармы, чему после декабрьского морозца-то все мы были очень рады. Дали два часа на приведение формы в должный вид. Затем состоялся праздничный обед. Но это уже так, к слову.
На следующий день на специально обустроенном стрельбище мы выпустили по мишеням по обойме из табельного оружия. Как ни странно, я, практически не стрелявший в этой реальности, умудрился положить все восемь пуль практически в центр черно-белого круга и это с двадцати пяти метров. Стоило лишь абстрагироваться от реальности, сосредоточить все свое внимание на мишени, тут же ручонки сами по себе совершали все необходимые действия вплоть до нажатия на спусковой крючок. Так или иначе, но мой результат оказался лучшим по роте, за что мне была выдана очередная нарукавная нашивка, что-то типа «Меткий стрелок». Вообще-то никогда не считал себя человеком тщеславным, но этот, в общем-то, малозначимый атрибут превосходства над прочими товарищами изрядно пощекотал мое самолюбие.
Еще целых три дня мы фактически занимались разными пустяками. Утренняя беготня и занятия в ротном спортгородке по-прежнему были обязательными. Шагистику по плацу также никто не отменял. Экзамены на знание уставов мы хоть и сдали, но это никак не исключало их постоянного и планомерного изучения. При этом занимались с нами сержанты без прежнего огонька и задора. Создавалось впечатление эдакого затишья перед бурей. Гнетущая обстановка ожидания не могла не сказаться на настроении личного состава. Вроде бы, все экзамены сданы, присяга принята, однако возникает самый главный вопрос: «А что дальше?». Офицеры молчат, сержанты недоуменно пожимают плечами, дескать, нас в «тайны мадридского двора» не посвящают.
На утро четвертого дня ситуация наконец-таки разрешилась. Все началось с того, что на территорию воинской части въехало десяток покрашенных в зеленый цвет армейских автобусов во главе с шикарным лимузином, сияющим черным лаком и, где полагается, зеркальным хромовым покрытием. Остановились рядом с плацем, что в пятидесяти шагах от нашей ротной казармы. Личный состав нашего подразделения в это время отрабатывал военно-спортивный комплекс физических упражнений номер два. По этой причине явление, явно, важного начальства было замечено всеми курсантами роты. Совершая полагающиеся движения корпусом и дрыгая конечностями, мы с интересом наблюдали, как из автомобиля вылез важный мужик в генеральской папахе, светло-серой шинели из дорогого сукна и штанах с широченными лампасами. Его уже встречал командир части Апексимов Константин Бориславович. Звание вновь прибывшего начальства рассмотреть со столь приличного расстояния нам не удалось, но, судя по тому, как генерал-майор вытянулся перед гостем, в нашу часть залетела птица весьма высокого полета. Тем временем из распахнувшихся дверей автобусов начали выходить офицеры, также не простые, по большей степени в папахах, то есть не ниже полковника.