— Я не это хотела сказать.
— Так ведь ты права, — говорит он, подходя ближе к крыльцу, и облокачивается на перила, скрестив ноги. — Тут я соглашусь. Но, Хлоя, он ведь для тебя устроил эту вечеринку-сюрприз. При том, что ты боишься темноты… Черт возьми, ты вообще всего боишься!
Я легонько постукиваю пальцами по бокалу.
— Он выключил во всем доме свет и подговорил сорок человек закричать, когда ты войдешь. Ты же до смерти перепугалась! Я видел, как ты сразу руку в сумочку сунула. И прекрасно знаю зачем.
Я молчу, в неловкости, что Куп это разглядел.
— Думаешь, устроил бы он все это, зная про твою сраную паранойю?
— Он действовал из лучших побуждений, — говорю я. — Ты и сам понимаешь.
— Не сомневаюсь, но речь-то не об этом. Он тебя не знает, Хлоя. А ты — его.
— Все он знает, — говорю я резко. — Он меня знает. Просто не хочет, чтобы я постоянно пугалась собственной тени. И я ему за это благодарна. Так правильней.
Купер вздыхает, одной затяжкой приканчивает сигарету и выбрасывает окурок через перила.
— Все, что я хочу сказать, Хлоя, — мы с тобой другие. Не такие, как они все. Нам через то еще дерьмо довелось пройти…
Он машет рукой в сторону дома, я оборачиваюсь и вглядываюсь в собравшихся внутри. Друзья, фактически ставшие мне семьей, смеются и болтают между собой, в высшей степени беззаботные — и тут я вместо любви к ним, которую чувствовала всего несколько минут назад, ощущаю внутри себя пустоту. Купер прав. Мы — другие.
— Он хоть знает? — спрашивает брат очень тихо. И мягко.
Я снова поворачиваюсь, готовая испепелить взглядом его темный силуэт. Но вместо ответа лишь прикусываю изнутри щеку.
— Хлоя?
— Да, — отвечаю я наконец. — Конечно, он все знает, Купер. Конечно, я ему рассказала.
— Что ты ему рассказала?
— Все, понятно тебе? Я рассказала все.
Он кидает быстрый взгляд в сторону дома, откуда доносятся приглушенные звуки продолжающейся уже без нас вечеринки, а я опять молчу. Прикушенная щека болит; кажется, я чувствую вкус крови.
— Да что между вами за кошка пробежала? — говорю наконец напрочь лишенным жизни голосом. — Что случилось?
— Ничего не случилось. Не знаю, как сказать… Если ты — та, кто ты есть, да еще наша семья… Я надеюсь, что он рядом с тобой по правильной причине, вот и все.
— По правильной причине? — перебиваю я его громче, чем самой хотелось. — Это что еще за херня такая?
— Хлоя, успокойся!
— Нет! — возражаю я. — Не буду я успокаиваться! Ты мне сейчас хочешь сказать, что просто полюбить меня он не мог? Просто полюбить такой кусок дерьма, как я? Ущербную Хлою?
— Да ладно тебе, — говорит Купер, — давай без этих своих драм.
— Это никакая не моя драма, — отвечаю я, — это я тебя прошу прекратить быть эгоистом. Прошу дать ему шанс.
— Хлоя…
— Я хочу видеть тебя на свадьбе, — перебиваю я. — Честное слово, хочу. Но она состоится, придешь ты туда или нет. А если хочешь заставить меня выбирать…
Слышу, как за спиной отодвигается скользящая дверь, резко оборачиваюсь, и мой взгляд останавливается на Патрике. Он улыбается мне, хотя я прекрасно вижу, что его глаза мечутся между мной и Купером, а на губах застыл невысказанный вопрос. Сколько он простоял там, за стеклянной дверью? И сколько успел расслышать?
— Все в порядке? — спрашивает Патрик, подходя ближе. Его рука ложится мне на талию, и я чувствую, как он подтягивает меня поближе к себе — и подальше от Купера.
— Да, — отвечаю я, стараясь собрать волю в кулак и успокоиться. — Да, у нас все в норме.
— Купер, — говорит Патрик, протягивая ему навстречу другую руку. — Здорово, дружище.
Брат улыбается и отвечает моему жениху крепким рукопожатием.
— Кстати, я тебя даже толком поблагодарить не успел. Спасибо тебе за помощь!
Я смотрю на Патрика и чувствую, как кожа на его лбу собирается в складки.
— За какую еще помощь? — спрашиваю.
— С этим вот всем, — Патрик улыбается. — С вечеринкой. Он тебе не рассказал?
Я перевожу взгляд на брата, а в сознании у меня огнем пылают слова, которые я ему сказала. У меня сжимается сердце.
— Нет, — говорю я, все еще глядя на Купера. — Он мне ничего не рассказал.
— Ну да, — продолжает Патрик. — Этот парень — просто спаситель какой-то. Без него ничего не вышло бы.
— Да ерунда, — бормочет Купер, глядя себе под ноги. — Рад был помочь.
— Никакая не ерунда, — возражает Патрик. — Он сюда раньше всех приехал, чтобы раков отварить. Не один час провозился, пока приправу подобрал.