— Голубая, — поправила меня Ляля.
Мы выпили еще по стаканчику, распрощались и ушли.
— Хороший мужик, — сказал я на улице Николаю. — Где он Лялю нашел?
— Это она его нашла, — засмеялся Коля. — Талант, без пяти минут доктор наук. А какой самогон делает?
— Талантливый человек талантлив во всем, — вспомнил я чьи-то слова. — Станет совсем тяжко, пойду к тебе в страховые агенты.
— Давай, — хмыкнул Коля. — Там, правда, больше Остапы Бендеры нужны. А у тебя все же машина.
Это было правдой. Машина сильно выручала нас. За вечер я зарабатывал тысячу, а то и две. Ночью расценки были выше, но я на ночную работу не отваживался. Все-таки я был больше писатель, чем водитель.
3
— Я бы взял вас к себе, но у нас зарплата маленькая, — сказал Сафонов. — У Вепсова больше.
Как истинный интеллигент из провинции, Эрик обращался к своим собеседникам исключительно на «вы». А может, это была привычка чиновника, которым он поневоле стал на посту главного редактора.
Мы с Эриком сидели на веранде его внуковской дачи.
— Почему Романов не заходит? — спросил я.
Романов, первый секретарь Союза писателей России, жил на первом этаже, под Эриком. Я знал, что они с Сафоновым дружат.
— Как все капитаны дальнего плавания, он пьет в одиночку, — сказал Эрик.
— Почему? — удивился я.
— С командой им пить нельзя, вот они и давятся у себя в каюте. Об этом у всех мореманов написано.
— Даже у Иванченко?
— И у него, — кивнул Эрик. — Я Бориса каждый раз приглашаю. «Хорошо», — говорит и не приходит. Так что придется и нам в одиночестве.
— У нас Том, Чук и Мери, — сказал я. — Очень приличная компания.
— Это правда, — разлил по рюмкам Эрик. — Дети тоже редко приезжают. А как ваш сын?
— Растет, — сказал я. — Файзилов нас встретил с коляской, посмотрел и говорит: «Какой осмысленный взгляд!»
— Внуковский, — согласился Эрик. — Так что идите к Вепсову. Его Бондарев двигает, и не исключено, что на самый верх.
Вепсов жил в квартире за стеной, но сейчас его во Внукове не было. Вчера при Эрике он пригласил меня к себе на работу в журнал «Слово». Но я хотел к Эрику.
— У вас зарплата совсем маленькая? — спросил я.
— Меньше некуда, — вздохнул Эрик. — Народ разбегается. Остались Авсарагов, Ованесян и Тер-Маркарьян.
— Для «Литературной России» очень хороший подбор, — кивнул я. — Может быть, подождать лучших времен?
— Лучше уже не будет. А вам надо к Вепсову.
И я пошел на службу в издательско-производственное объединение «Слово», которым руководил Вепсов. Моя должность звучала очень весомо: заместитель главного редактора по издательским проектам. Но на самом деле я был кем-то вроде экспедитора.
Главным редактором этих самых проектов был Владимир Белугин. Мы издавали серию приключенческих романов — Майн Рид, Жюль Верн, Фенимор Купер. Моя задача заключалась в отправке книг подписчикам. Я ездил по железнодорожным вокзалам, заключал договора с транспортниками и отправлял книги в разные концы страны. Частенько приходилось грузить книги самому.
— Заработаем денег — наймем грузчиков, — подбадривал меня Владимир Ильич. — Завтра из типографии приходит тираж очередного тома, проследи, чтобы все мужики из редакции были на месте.
Это тоже входило в мои обязанности — обеспечивать присутствие.
— А я на больничном, — отговаривался Леша Тимофеев. — Жар, озноб и…
— Понос, — кивал я. — Можешь, конечно, не приходить, но Вепсову это не понравится.
Леша вздыхал, но на разгрузку являлся. Работой нынче не дорожили лишь те, кому нечего было терять, например, Паламарчук. Но Петр все же был внуком сразу двух маршалов СССР. А маршальским внукам легче было справляться с трудностями, чем остальным.
В «Московском вестнике» я стал появляться гораздо реже, однако бывал.
— Что пьем? — спросил я, приглядываясь к стоявшей на столе бутылке.
— Спирт «Ройял», — сказал Коледин. — Очень хороший напиток, бьет наповал.
— У меня массандровский портвейн, — наклонился к моему уху Паламарчук.
— Тебе самому мало, — отказался я. — Я уж как все.
— Паламарчук, это правда, что вы выпили все вино у Берра? — осведомился Уткин, сидевший, как обычно, на председательском кресле. В нем он походил на прокурора в зале суда. Картину портил лишь стоявший перед ним стакан со спиртом.
— А кто вам сказал? — поднял одну бровь Паламарчук.
— Да уж сказали, — усмехнулся Уткин.
— Ну, выпил, — не стал отказываться Паламарчук. — Утром похмелиться охота, а все бутылки пустые. Я туда, я сюда — ничего нет. Засунул руку в резиновый сапог, стоявший у двери, — есть!