И Локко увидела Десятого опять, как тогда в камерах. Сейчас его аура сочилась холодом, словно разреженный воздух ледника с горных вершин, невозможно надышаться. Чистый, но редкий и морозный. Восстановившись после заключения, Десятый больше не казался размытым пятном, он имел до агрессивности четкие границы излучения, даже грани, за которые, казалось, пришлось бы пробиваться с немалым трудом.
Это сильное отличие от предыдущего видения заинтересовало ученицу, хотя она могла предположить, что сама только что настроила мальчишку против себя нетактичным замечанием.
- Извини. Меня зовут Локко, приятно познакомиться «вживую», - махнув в знак приветствия рукой, дотянувшись до мусорных бачков и выкинув фантик в отдел для пластика, гермафродит независимо отлепился от стены. - Куда пойдем болтать? Предлагаю в парк. Шум деревьев частично помешает вездесущей прослушке.
Десятый спокойным кивком согласился с этим решением, и подростки отправились в путь. Проезжавшие по постепенно оживающему городку редкие служебные машины не тормозили на перекрестках полупустых улиц, но зато и на шатающихся без дела юных магов внимания не обращали. До наступления сезона дождей работникам нужно было завершить много дел, они спешили, не отвлекаясь на всякие молодежные парочки, наверняка пытающиеся играть во взрослые отношения и ищущие уединения. Это забота наблюдателей и психологов, но никак не ремонтников.
Пасмурное небо вполне соответствовало общей картине - светло-бетонные здания, графитовый асфальт и плитка среди сухих газонов, пепельная форма на учениках. Десятый носил типичный комплект учащегося средних классов - брюки, жилетка поверх рубашки. Рубашка черная, как у всех “зимпян”, и самой Локко. Вся одежда из крепких тканей, которые устойчивы к загрязнениям, повреждениям и даже плохо горят. Немаркий и практичный наряд на все случаи жизни, кроме праздничных вечеринок.
Придерживая дергаемую ветром юбку, гермафродит искоса рассматривал своего старого нового знакомого и удивлялся, насколько тот вписывается в окружающую невыразительную обстановку: нос прямой, без всякого намека на задорную курносость или мужественную горбинку; волосы блеклые, как пожелтевшая трава обочин, и зачесанные в аккуратную прическу, которую даже мрачный осенний ветер не сумел до конца растрепать; светлые серые глаза, которые, казалось, зеркалили занавешенное тучами небо. У Локко один глаз тоже был серым, но он имел живой зеленоватый отлив и задорные крапинки на радужке, а тут уж совсем какой-то стеклярус…
“Стеклярус” перехватил чужое разглядывание, и Локко неловко заторопилась скрыть свое пристальное внимание:
- Хочешь леденец? У меня еще есть, яблочный. Или, может, шоколадное драже?
Но Десятый только отрицательно качнул головой.
Ближайшая скамейка на аллее парка уже была занята парочкой двух лаборанток, пришедших попить кофе на лоне облетающей природы, и подросткам пришлось идти дальше. Навстречу попалась другая лавочка, на сей раз пустая, но, к удивлению Локко, спутник резко свернул с выложенной щербатыми плитами дорожки и устремился глубже в чащу не до конца сбросивших листву деревьев, пришлось спешить следом. Колготки царапались о сухие низкие кусты, развесистые ветви сверху дергали волосы, а палая листва скользила под ботинками на склоне холма. Отвлекшись на недружелюбную сонную природу, Локко чуть не врезалась в спину остановившегося парня.
- Здесь, - коротко объявил он, после чего устроился прямо на земле, в корнях высокой липы.
Гермафродит с сожалением покосился на свою юбку, но без промедления сел под мощный тополь, лицом к Десятому.
- Итак, почему ты идешь против правил? - Локко вскрыла вынутую из кармана пачку драже и приготовилась внимать.
- Я против войны, - выпалил парень, который, похоже, слегка взволновался от пристального внимания. А удивленно округлившиеся глаза слушателя его еще и рассердили слегка. - Да. Может, ты и не знаешь, государства воюют не только ради Генераторов, но и с помощью сил Генераторов. А страдают, как и всегда, мирные граждане…
- Ну… и что? - Локко невольно напомнила себе Люцифера, который когда-то так же добродушно махал рукой на всякие возмущения. - Люди воевали всегда. Еще когда мы с тобой не родились, и даже когда Источников не было. Такова жизнь, терпи, голубь мира. Причем тут правила Зимпа?
- Ты дослушай, - под холодным суровым взглядом гермафродиту пришлось спешно прикусить язык. - Я против войны, на которой люди гибнут от моей энергии, направленной руками людей, посадивших меня в клетку. Я не желаю быть скотиной, которая добровольно кормит этот вечный военный круговорот, не имея притом собственной воли. Это несправедливо. Я не раб.
- Слушай, - Локко уязвленно стиснула кулаки, забыв про драже. - Наша сила идет не только к военным. Она помогает мирным гражданам! Повседневные нужды… Да вот хотя бы лифты и эскалаторы двигаются благодаря нашей энергии! Приборы для лечения больных, и детей, между прочим…
- Один концентрированный выстрел - и лифты, эскалаторы, больные дети стёрты в пыль, - перебил Десятый. Его нахмуренные брови придавали лицу выражение усталого пленного полководца лет тридцати, а вовсе не мальчика-подростка. - Магия - не атомная энергия, “мертвых зон” почти что не оставляет, наоборот - природа поглощает ее, как витамины, расцветает, и в зонах поражения можно уютно жить уже через год. Люди не боятся стирать города излучением Генераторов, потому что страшных последствий нет, понимаешь? Города, Локко.
Гермафродит не мог поверить. Ведь зачем дорожить магами и отнимать их друг у друга, если не затем, чтобы улучшить жизнь народа? Улучшать, а не уничтожать! Источники - как родники. Они созданы для утоления жажды, а не для того, чтобы человек сыпал яд в воду и травил многолюдные поселения!
- Ты так говоришь, что… - растерянность превратила голос в бормотание, пришлось кашлянуть. - Ну, будто точно все это знаешь. Но я видела сводки новостей во всемирной паутине, да и по телевиденью, если и говорят, то никак не про разрушенные города. Че-то ты завираешься, по-моему…
- Фильтрация, - был ответ. - Нас растят, как овощи в теплице. Разумеется, не затем, чтобы мы зачахли и испортились от горькой правды. Нам выдают крохи истинной информации. Всё под контролем, вообще всё. Гаджеты на прослушке, посещение сети отслеживается, общение тоже. Камеры в туалетах, в душевых, инфракрасные. Они и сейчас на нас поглядывают, - на краткий миг словно бы развернулись и вспыхнули многочисленные жадные глаза на стволах окружающих деревьев, ветер засвистел сильнее.
Заявление, что Зимп следит даже за посещением своими питомцами туалетов и душевых, не обеспокоило Локко - гермафродита столько раз обследовали, что он мог бы без проблем стать нудистом. За историю своих прогулок по всемирной паутине школьница тоже не переживала, ибо ничем ужасно противозаконным там не занималась, а порно ведь даже полезно для здоровья, в какой-то степени…
Но вот болезненная мысль о том, как военные заставляют Люцифера испепелять города с мирными жителями, вонзилась в мозг раскаленной стрелой. Люц очень силен сам по себе, но беспричинные всплески радиоактивности делают его вдвойне опасным оружием. Страшно подумать о том, ч т о может натворить концентрированная сила этого альбиноса.
В конце концов, мысль о том, что любимый старший брат может стать убийцей миллионов, невыносима.