— Бездарный вояка, — хихикнул Соколовский. — Не ему надо было руководить боевыми операциями после кончины Кутузова, а кому-то другому.
— Согласен, Васёк, — усмехнулся Мерецков. — Но ты послушай, что было дальше. Под Бауценом на Шпрее в мае 1813 года Наполеон снова разбил союзническую армию. Я должен был дать анализ этих сражений, а главное — сопоставить оперативное мышление обоих полководцев. Я поспешил с анализом и кое-что упустил, и мне поставили «хорошо», хотя я стремился сдать на «отлично».
— Так в чём же дело? — спросил Петровский.
— Снизил мне оценку профессор Новицкий, и снизил не за «мелочи», которые я упустил, а за другое. Машинистка сделала опечатку в тексте, а я этого не заметил, и профессор строго отчитал меня за небрежность. «Это непозволительно для офицера Генерального штаба», — произнёс он повышенным тоном. Ну а третью тему я тоже сдал на «хорошо». Речь шла об одной операции в масштабе армии.
— Академия — это ещё не всё, главное, как у тебя пойдут дела в войсках на практике, — глубокомысленно изрёк Василий Соколовский. — Хорошо рассуждать на бумаге, с точки зрения теории, а на практике выиграет сражение тот, кто больше проявит сообразительности, смётки. Не знаю, как думаешь ты, но я на это рассчитываю.
Друзья засмеялись, а Иван Тюленев заявил:
— Моя стихия — кавалерия, мой учитель — Семён Будённый! Если вдруг снова начнётся война, я сразу же попрошусь на фронт и мой клинок не заржавеет.
Мерецков заметил, что, может, к тому времени, когда начнётся новая война, главную роль будет играть уже не кавалерия, а танки.
— Как тогда будешь воевать?
Тюленев не растерялся:
— Выпрыгну из седла прямо на танк!
Однако с назначением Мерецкову не повезло. По окончании академии его аттестовали на должность командира бригады. Месяц он провёл в отпуске в своём родном краю, вместе с женой Дуняшей помогал убирать в поле урожай. Отдохнул хорошо, и думалось ему, что приедет в Петроград и с новыми силами возьмётся за работу. А жене он сказал, когда она провожала его на станцию, что, как только в Питере ему дадут квартиру, он сразу же заберёт её к себе.
— Приедешь в Питер, и я тебя лично встречу на вокзале!
— Я бы хотела поехать вместе с тобой, — грустно произнесла Дуня. В её глазах он увидел тоску. — Что мне тут одной делать?
— Поможешь моим родным по хозяйству, — ответил Кирилл Афанасьевич. — Я бы взял тебя с собой, но где жить будешь?
— А если поселиться в гостинице?
— Так будет дороговато, а с деньгами у нас, Дуняша, негусто.
— Ладно, ты меня убедил, — улыбнулась жена, а когда поезд дал продолжительный гудок к отправлению, прильнула к мужу и поцеловала его. — Не шали там, Кирилл, с нашим племенем, знай, что у тебя есть жена. Девушек-то в Питере пруд пруди, а ты у меня красивый. — Голос у неё дрогнул.
Он успокоил её.
— Мысли у тебя, Дуняша, вредные. Человек я серьёзный, и никакая красавица меня не очарует, потому как краше тебя на всей Руси никого нет!
— Я тебе верю, Кирюша… — шепнула она.
— А без веры какая же любовь?..
Петроград встретил Мерецкова дождём и сильным ветром. Нева ходила ходуном, казалось, её серо-зелёные волны вот-вот выплеснутся на берег и затопят всё вокруг. Пока добрался до Отдельной учебной бригады, командование которой ему надлежало принять, весь промок.
— Вы бы с дороги отдохнули, подсушили свою форму, а завтра с утра приняли бригаду, — посоветовал ему старший начальник.
— Если не возражаете, я переоденусь и займусь делами.
— Пожалуйста, если есть желание, — пожал плечами старший начальник.
Бригаду Мерецков принял и был очень доволен. Со свойственной ему пылкостью он взялся за новое для него дело. Понять истину можно лишь тогда, когда приложишь к своей работе ум и энергию, ибо любая истина командира — это его первый шаг в неведомое, шаг к сердцам солдат, чтобы потом научить их тому, что потребуется на войне. Мерецков мечтал о том, когда в Отдельной учебной бригаде он поставит обучение и воспитание бойцов так, как это делается в академии, где он недавно учился. Вечером, уединившись в своём кабинете, он написал письмо жене.