— Не просто с желанием, товарищ начальник штаба, а с большим желанием! — улыбнулся Кирилл Афанасьевич. — Буду трудиться в полную силу, а как получится, судить вам…
— Хороший ответ! — тоже улыбнулся Перемытов.
10
Поначалу Мерецков, как он сам признавался, опасался новой работы. Но он хотел быть всесторонне развитым и подготовленным командиром, потому, как бы ни было тяжело, надо освоить новую должность, да так освоить, чтобы толк был. «Там, в столице, чтобы не захлестнул тебя поток бумаг, чаще бывай в войсках, изучай армейскую жизнь как она есть, а не ту, о которой пишут в разных документах, — советовал ему комдив Ольшанский. — Главное — занимайся живым делом, иначе пропадёшь!»
Комдив был прав. Недолго Мерецкову пришлось наслаждаться новой работой, вскоре его так захлестнули разные бумаги, что он не мог оторваться от письменного стола. Не разгибая спины, подписывал то одну, то другую бумагу. Он едва успевал ставить на документах свою подпись. Просидел в отделе штаба месяц, и ни разу ему не удалось выехать в войска. А ведь там кипела армейская жизнь! «Надо мне что-то делать, иначе засосёт текучка!» — грустно думал Мерецков. Ему было ясно, что в штабе раздуты штаты. Своими мыслями он поделился с начальником орготдела Горбатовым.
— Николай Константинович, сколько у вас в отделе человек? — спросил Мерецков.
— Сорок! А когда я служил ещё в старой царской армии, нас в отделе было всего четыре человека и мы делали всю работу.
— А у нас девяносто человек, в итоге — сто тридцать! — подсчитал Мерецков. — Мы же утонем в бумажном море! Нам бы оставить человек двадцать, как ты считаешь?
— Факт, надо сокращать! — согласился с ним Горбатов. — Но, если я поставлю этот вопрос, меня никто не послушает, потому как я из бывших офицеров. А вам это дело по плечу: у вас за плечами академия, вы красный офицер. Действуйте, я вас поддержу!
Мерецков загорелся своей идеей и сразу же доложил о ней начальнику штаба Перемытову. Тот минуту подумал, потом коротко изрёк: «Разумное предложение!» И они пошли к командующему. Ворошилов принимал начальника штаба, как правило, в одно время, а он вдруг явился так рано и без звонка.
— Что случилось? — спросил Ворошилов, явно недовольный тем, что его побеспокоили.
— Климент Ефремович, это я виноват, — заговорил Мерецков. — Хотел бы изложить вам своё предложение по улучшению работы штаба округа…
И Кирилл Афанасьевич «выложил» ему свою идею. Ворошилов повеселел, хитровато прищурил глаза, пытливо взглянул на своего начальника штаба.
— Скажи, Алексей Макарович, а этот Мерецков не ликвидирует вообще у нас всю работу? — спросил командующий округом.
— Нет, Климент Ефремович, — улыбнулся Перемытов. — Он правильно предлагает резко сократить штат сотрудников.
— Я не против, товарищи, но решить этот вопрос сам не могу. Надо посоветоваться с наркомвоенмором и членом Реввоенсовета Фрунзе. Я как раз сейчас еду к нему на доклад, изложу и ваше предложение…
Вскоре он вернулся в штаб и вызвал к себе Перемытова.
— Михаил Васильевич одобрил предложение Мерецкова, — бодро произнёс Ворошилов. — Он посоветовал слить мобилизационный и организационный отделы штаба воедино, назначить Мерецкова начальником объединённого отдела, Горбатова сделать его заместителем, а штат работников сократить наполовину!
— Так это же то, что надо, Климент Ефремович! — заулыбался Алексей Макарович. — Спасибо вам за поддержку!
Вернувшись к себе, Перемытов ознакомил Мерецкова с решением Фрунзе.
— Воплощай, Кирилл Афанасьевич, свой замысел на практике.
— Я сделаю всё как надо! — заверил Мерецков начальника штаба.
Кирилл Афанасьевич сумел внедрить в практику всё, что задумал. Получилось неплохо. Перемытов убедился, что у Мерецкова «голова варит». Он пошёл к Ворошилову и предложил назначить Мерецкова помощником начальника штаба округа. Своё предложение, вспоминал этот эпизод Кирилл Афанасьевич, Перемытов мотивировал так. В штабе почти все начальники отделов — бывшие генералы, и, когда он, Перемытов, бывший офицер, вносит какую-либо идею, они кривят презрительно губы и пытаются саботировать её: дескать, этот выскочка, ходивший в нашем подчинении, теперь тщится что-то такое нам показать; а на Мерецкова они смотрят как на человека, выдвинутого революцией, и спокойно ему подчиняются. Ворошилов отнёсся к этим соображениям внимательно, и Мерецков вскоре был назначен по совместительству помощником начальника штаба, а по политической линии — комиссаром. Казалось бы, под бременем трёх должностей он должен был задохнуться. А фактически лишь сейчас помнилось у него свободное время, и работа с мобилизационным планом пошла совсем по-другому. Центр её тяжести был переведён в войска.