— Разумеется, в военной науке нет предела, товарищ командующий, и я, смею вас заверить, об этом не забываю.
— Рад это слышать! — Корк снял очки и положил на стол. — Утром мне звонил наркомвоенмор товарищ Ворошилов. Вам нужно быть у него сегодня к пяти вечера.
— По какому вопросу? Мне же надо подготовиться.
— Не знаю, а спрашивать его не стал, да и этика не позволяет мне это делать. Он сам вам скажет. Но, видимо, речь пойдёт о чём-то серьёзном. Вернётесь, мне доложите, что и как…
На обед домой Мерецков не пошёл, о чём предупредил жену, позвонив ей по телефону.
Кирилл Афанасьевич прибыл в Наркомат по военным и морским делам раньше назначенного времени. Его увидел Семён Будённый, возглавлявший в то время инспекцию кавалерии.
— Кирилл, не ко мне ли пришёл? — Семён Михайлович поздоровался с ним. — Небось возгордился, что служишь у Клима Ворошилова? А меня, старого конника, забыл?
Мерецков покраснел, стал объяснять Будённому, что всё это время по горло был занят: то учения, то поездки в лагеря…
— Велено быть у Ворошилова к пяти вечера.
Будённый взглянул на часы.
— У тебя, Кирилл, в резерве минут сорок, так что зайдём ко мне в инспекцию.
Здесь Мерецков увидел тех, с кем познакомился ещё на Гражданской войне, и тех, с кем учился в Военной академии. Первым подал голос Иван Тюленев, помощник инспектора кавалерии.
— Кирилл, рад тебя видеть! — воскликнул он. — Помнишь, как мы с тобой зубрили в академии военную науку?
— Как не помнить, Иван Владимирович! — Мерецков крепко пожал ему руку. — Я ещё не забыл, как вы были комбригом в Первой конной армии, как храбро рубили шашкой белогвардейцев.
— То было жаркое время, оно нет-нет да и саднит мне душу, — признался Тюленев. — Ведь мы теряли в боях друзей и соратников.
— Но главное, что мы крепко били белых генералов — и Мамонтова, и Шкуро, и Деникина, и Врангеля… Сколько их было? Десятки! А Будённый был и есть один! — и Семён Михайлович заразительно рассмеялся, его пышные усы, о которых в Конармии ходили легенды, вздрагивали, а глаза светились.
Бывшие конармейцы смеялись, шутили, вспоминали разные эпизоды из своей фронтовой жизни. В кабинет вошёл личный секретарь Будённого Павел Белов, прославившийся в годы войны как командир 1-го кавалерийского корпуса.
— Семён Михайлович, вас приглашает к себе товарищ Ворошилов, он только что звонил.
Будённый плечом толкнул дверь и вышел. Но не успел Мерецков уйти, как он вернулся и сказал Тюленеву, чтобы тот взял папку с документами и что они сейчас пойдут к начальнику штаба. Будённый взглянул на Мерецкова.
— Кирилл, поспеши к Ворошилову: он собирается ехать в Кремль.
Ворошилов сидел за столом и просматривал документы, когда Мерецков открыл дверь кабинета.
— Заходите, Кирилл Афанасьевич! — Наркомвоенмор усадил его в кресло, сел рядом с ним. — Как служится?
Мерецков ответил, что всё идёт хорошо, правда, на учениях приходится много работать, нередко домой возвращается глубокой ночью, а то и вовсе остаётся ночевать в лагерях. Ворошилов слушал его молча, не перебивая, но то и дело поглядывал на часы.
— Я вот зачем вас вызвал, — поднял брови Ворошилов. — Группа командиров Красной Армии едет в служебную командировку в Германию. В её состав включены и вы. Что будете там делать? Знакомиться со службой немецких военных штабов. Немцы покажут вам войсковые учения. Человек вы опытный и знаете, что нас особенно интересует. Всё полезное у немцев нужно взять на вооружение. Они ведь тоже кое-что перехватили у нас, так надо ли нам стесняться? — Он с минуту помолчал. — Почему-то Корк не включил вас в группу отъезжающих, я распорядился внести вас в список. Вы что, не ладите с командующим округом?
— Ничего такого нет. Видимо, Август Иванович не может обойтись без меня как штабного работника. Других причин не вижу.
Ворошилов необычно строго посмотрел на Мерецкова. В его глазах блеснули искорки и тут же угасли.
— Очень важно, чтобы вы понимали командующего и во всём ему помогали, — сказал Климент Ефремович. — Корк из числа тех, кому наша армия дорога, и вам с ним делить нечего! — Наркомвоенмор позвонил своему заместителю по разведке. — Сейчас я пошлю к вам Мерецкова, он тоже едет в Германию. Поговорите с ним, что и как ему там делать, а я уезжаю в Кремль к товарищу Сталину. — Положив трубку, Ворошилов взглянул на Кирилла Афанасьевича. — Всё слышали?