Господин Дей улыбнулся. Девочка тоже улыбнулась. Ей действительно очень шла красная лента.
- Почему ты не предложила это, когда здесь был господин Хьюэс?
- Господин Хьюэс велел бы мне убираться отсюда.
- Сколько тебе лет?
- Тринадцать.
- Ты ходишь в школу?
- Нет. У моего отца нет денег, чтобы платить за обучение.
- Ты могла бы ходить в воскресную школу.
- Моя мама говорит, что у детей, которые ходят в воскресную школу, слишком вульгарные манеры.
Господин Дей укоризненно взглянул на нее.
- Ты вырастешь невеждой, если не будешь учиться. Каждый ребенок должен уметь писать и читать.
- Я умею и читать, и писать. Я сама научилась. Могу ли я вернуться домой и сказать отцу, что вы будете платить ему за правку, пока он не выздоровеет?
Господин Дей колебался. Он вновь скользнул взглядом по красной ленте в ее волосах, посмотрел в ее огромные глаза. Его удивляла ее необъяснимая уверенность.
- Ну ладно, - наконец проговорил он, - даю неделю. Посмотрим, что получится, хотя я не совсем понимаю, как больной человек будет делать правку. Ведь такая работа требует огромного внимания.
- Конечно, сэр. И я, и отец понимаем это.
- Ты думаешь, у него достаточно сил для работы? Надеюсь, у него не удар, или лихорадка, или что там еще?
- О, нет.
- Но что же с ним такое?
- Он... он сломал ногу. Он упал с лестницы.
- Понятно. Хорошо, приходи сегодня вечером, и я дам для него оттиск. До свидания.
Когда Мери Энн вернулась домой, отец все еще лежал в постели. Окна были закрыты, а шторы опущены, чтобы в комнату не проникала уличная вонь.
- Только что приходил доктор, - сказала мать. - Он сказал, что помочь ему могут только покой и тишина. Ты виделась с господином Деем?
- Да, он просил не беспокоиться. Он будет платить пять шиллингов в неделю, пока папа болеет.
- Пять шиллингов просто так? Как это великодушно.
- Он сказал, что папа - один из лучших работников.
Девочка поднялась наверх и спрятала красную ленту.
В течение последующих трех недель в тайне от всей семьи Мери Энн правила оттиски и относила их управляющему. Но однажды, в начале четвертой недели, когда она вернулась с прогулки в братишками, она услышала голос отчима, звавшего ее из своей душной темной спальни.
- Только что ушел господин Дей.
- О!
- Он почему-то был очень изумлен. Он решил, что у меня сломана нога.
- Это я ему так сказала. Мне казалось, что сломанная нога звучит гораздо лучше, чем апоплексия.
- Но и апоплексии у меня нет. У меня был самый обыкновенный тепловой удар.
- С тепловым ударом ты не смог бы править оттиски.
- Конечно.
Мери Энн молчала. Она попалась в ловушку, расставленную Бобом Фаркуаром.
- Господин Дей поблагодарил меня за правку этого оттиска. А я сказал ему, что никакой оттиск я не правил. Потом я догадался, что это твоя работа. Ты хоть на минуту задумывалась, за сколь рискованное дело ты берешься? Ну две, ну три ошибки - но не полдюжины.
- Прежде чем отнести оттиск в типографию, я просмотрела его четыре раза, потом еще раз при дневном свете.
- И ошибок не было?
- Нет. Иначе господин Дей сказал бы мне.
- Ну ладно, теперь он знает, что ты правишь оттиски.
- И что же он сказал? Что он со мной сделает? Ты потеряешь работу?
- Тебе придется отправиться в типографию и поговорить с ним.
Она опять надела выходное платье и повязала волосы красной лентой. Чарли, следовавший за ней как тень, с беспокойством наблюдал за ее переодеванием.
- Господин Дей узнал, что ты наделала. Он побьет тебя.
- Нет, не побьет. Я уже вышла из того возраста, когда можно было меня бить.
- Ну, так еще что-нибудь сделает.
Она не ответила. Она выскочила из дома и побежала по Ченсери Лейн по направлению к Флит-стрит. Ее сердце бешено стучало. А если там будет господин Хьюэс? Уж он точно прикажет высечь ее. Он даже сам может ее выпороть.
Но господина Хьюэса там не было. В комнате сидел только господин Дей, управляющий.
Со смиренным видом Мери Энн остановилась у двери. Господин Дей держал в руке несколько испорченных оттисков, свернутых в трубки. По всей видимости, она на самом деле пропускала ошибки.
- Послушай, Мери Энн, - проговорил управляющий. - Как я понял, ты пыталась всех нас одурачить.
- Нет, сэр.
- Зачем ты обманывала меня?
- Нам нужны были деньги.
- Еще до болезни твой отец говорил мне, что ты уже много раз сама правила оттиски. Зачем ты это делала?
- Мне нечего было читать.
- Но девочкам не положено читать то, что написано в газетах.
- Вот поэтому мне и нравится читать оттиски.
Господин Дей закашлял и отложил в сторону листки. Мери Энн стало интересно, что он собирается делать. Очевидно, он сейчас накажет ее.
- Сколько же из того, что ты читаешь, тебе понятно?
- Не знаю.
- А что, к примеру, мы печатали на прошлой неделе про премьер-министра?
- Вы писали, что Билли Питт слишком крепко держит в руках вожжи, чтобы его можно было вышибить из седла, а Чарли Фоксу гораздо полезнее играть на Сент-Джеймс-стрит в теннис с принцем Уэльским и господином Маклоу, владельцем корта. Я не совсем уверена, но мне кажется, что здесь какой-то скрытый смысл.
Господин Дей был ошарашен и посмотрел на девочку с еще большим неодобрением.
- По крайней мере, тебе не понятен газетный жаргон! - воскликнул он.
- Я знаю, что значит "взять крученый".
- И что же это значит?
- На самом деле это выражение теннисистов. Но когда оно употребляется в газете, то обозначает "облапошить простака".
Господин Дей удивленно поднял брови.
- У нас с твоим отцом был долгий разговор, - сообщил он, - и я сказал ему, что мы с радостью примем его на работу, когда он поправится. Но ты не должна больше править оттиски. Во всяком случае, сейчас. Вместо этого ты пойдешь в школу.
- В школу?
- Да. Не в воскресную, а в пансион для благородных девиц, который находится в Хэме в Эссексе.
Мери Энн изумленно смотрела на господина Дея. Может, он повредился в рассудке?
- Я не могу ехать туда, - наконец сказала она. - У моего отца нет денег, чтобы платить за мое обучение, да и мама не отпустит меня из дома.