Замутнённый взгляд выхватывал в темноте тёплый огонёк свечи и фигуру в чёрном. Приближаясь к Дэймосу, она касалась его лица прохладными пальцами. Разум мутнел, тело становилось лёгким. Память подсовывала старые образы.
– Нита.
Фигура замерла и, приблизившись, наклонилась. В свете одинокой свечи упавшая на лицо прядь казалась выполненной из сусального золота.
– Всё хорошо, – мягко произнёс голос. – Я нейтрализовала остатки снотворного, остальное твоя печень уже переработала. Спи. Здесь ты в безопасности.
«На свете не существует безопасных мест», – хотел ответить он, но уснул.
Утро началось привычно. Дэймос проснулся раньше своих ночных подруг, начав подмерзать, несмотря на несколько одеял и тепло женских тел. Осторожно выбравшись из постели, покачнулся от внезапно нахлынувшей слабости и головокружения. По полу, укрытому пыльными половиками, гулял сквозняк. Закутавшись в колючий шерстяной плед, Дэймос поспешил в комнату, что исполняла роль столовой и гостиной. Там располагалась печь, для которой заранее заготовили дрова.
В нише рядом с печью на маленькой кровати, больше напоминающей большой сундук, накрытый матрасом, спала четвёртая жительница квартиры. Стараясь её не разбудить, Дэймос почистил зольник, сложил дрова в печку и поджёг.
– Вы проснулись? – сонно протянула девушка, выглядывая из-под груды одеял. – Мы боялись, что вы проспите несколько дней.
Сдвинув плед, он в свете огня осмотрел результаты недавней потасовки. Следы от пуль затянулись и уже не грозили разойтись, залив пол кровью. Кто-то постарался, при помощи Таланта ускорил заживление. Следов от дротиков и вовсе не осталось.
Видя, что девушка пытается выбраться из-под одеяла, он поднялся и протянул руку.
Марьяна – это главная причина, по которой три грации покинули сытую Кондому и приехали в этот продуваемый всеми ветрами город, да ещё и не в сезон, когда их ремеслом много не заработать.
Как девица из Мандагара попала в Кондому – неизвестно. Молодая русоволосая красавица быстро обрела популярность, став звездой одного из дорогих борделей. Там она и встретилась с богатым имперским дворянином, что сделал девушку своей любовницей и увёз за собой. О подругах Марьяна не забыла и часто высылала им деньги, платья, а порой и украшения.
Сказка закончилась беременностью, которая совершенно не устраивала её покровителя. Он прогнал девушку, милостиво заметив, что, как только она разрешится от своего бремени и приведёт тело в форму, он будет рад принять её обратно.
Признаться честно, услышав причину, по которой три грации примчались на эти стылые камни, Дэймос немало удивился. Вероятно, тут скрывался некий подвох, о котором девушки предпочли умолчать. Почему они приехали лишь под конец беременности? Почему не сняли апартаменты получше? Одна спальня на четверых, крохотная гостиная, и учитывая, что они водят сюда клиентов, это крайне неудобно. Особенно по отношению к подруге, что часто одаривала их в прошлом, а теперь спит на сундуке без возможности вытянуть ноги.
Сев, Марьяна любовно погладила огромный живот. Дэймос видел в жизни всякое, но смотреть на неё отчего-то было жутко. Отчасти из-за миниатюрности самой девушки: она больше походила на ребёнка, нежели на взрослую женщину. Отчасти из-за ребёнка, что решил заявить о себе, и на поверхности живота поднялся огромный холм.
– Кто меня сюда принёс? – спросил Дэймос, возвращаясь к огню.
Дрова занялись, и он закинул пару кусков угля.
Рассеянно поглаживающая живот девушка, казалось, не сразу расслышала вопрос.
– Она просила не называть имени, – наконец отозвалась Марьяна, подняв на него глаза.
– Как она выглядела? Во что одета?
Почему принесла именно сюда?
– Высокая, волосы у неё такие кудрявые, кудрявые, – пребывая где-то далеко в своих мыслях, отозвалась девушка.
– На ней был красный шарф?
– А?
– Шарф? Красный?
– Да, она с ним не расставалась.
Закутавшись в огромный, явно мужской халат, девушка, шаркая, покинула комнату.