— Расскажи мне о Партоломеях? — Попросила я Джулиано.
— Что-то конкретное, или в общих чертах?
— Если бы было что-то определённое, то княжна бы так и спросила. — Недовольно отозвался вместо меня Билли. Примкнувшим к отряду герфельдцам Джулиано явно не нравился. Впрочем, он вообще мало кого не напрягал, не считая сициадцев, которые им искренне восхищались. По мне, так лучше бы с нами поплыл Маттео. С ним было куда комфортнее.
— В первые дни знакомства княжна прямо дала понять, что приёмы высшего света ей ближе, чем простое веселье.
— Поясни? — Я удивилась.
— В Партоломеях нет ни уличных музыкантов, ни шоу. Подозреваю, что в целом устои королевства будут вам ближе и комфортнее.
— Нам…? — Протянула Элейна. Вопрос был ёмким, но объёмным. Конечно, мне может устои аристократии и знакомы, чего нельзя сказать об отряде.
— Нет. Конкретно княжне. — Джулиано понял вопрос и дал столь же понятный ответ.
— Кто правитель? — Спросила сухо, пытаясь увести разговор, но всё же узнать важное.
— Род Эрлих. Король Фредерик и королева Леонор. Старший сын Томен уже вошёл в возраст престолонаследования и сейчас от родовой короны его отделяет только отсутствие выгодной партии на брак. Старшая дочь Милена молода, но уже вхожа в высший свет, в отличии от младшей дочери Леи…
Джулиано рассказывал лениво и буднично, тем временем как я проникалась уважением к династии королевства. Сохранить такую большую семью — дорогого стоит. И речь даже не о материальных затратах. Мало какое государство может похвастаться таким изобилием.
Утром проснулась под какой-то странный вой. Встав с кровати прислушалась к обстановке. Но корабль покачивался спокойно и умеренно. Любопытно. Выходя из каюты, обратила внимание на сколько в трюме людно. Сидели там казалось все — и отряд и команда моряков. Чем ближе я подходила к палубе, тем отчётливей слышался вой. Позже даже послышалось бренчание струн.
— Кто воет?
Со стороны трюма раздался хохот. Видимо не одну меня напрягали эти звуки. Пройдя дальше увидела милейшую картину. Джулиано сидел на ступенях к штурвалу, держа в руках листок и пытался петь. Выл, к слову именно он. Рядом на закреплённой бочке сидела Хелен и ужасно медленно перебирала по струнам. Рядом, прямо на дощатом полу, сидел Лир, привалившись спиной к борту. На лице воина была вселенская мука и безысходность.
— Здравствуйте, княжна Анна! — Хелен была весела и воодушевлена. От её слов замолчал и Джулиано, а на лице Лира появилась надежда.
— Пояснишь, что здесь происходит?
— Этому петуху не понравилось, что вам нравится исполнение Хелен больше, чем его. — Проворчал воин.
— Лир! — Возмутилась Хелен.
— Да что?! Он всё равно не понимает фрайфол.
— Допустим. — Я тяжело вздохнула. — И что происходит сейчас?
— Я учу его петь! — Счастливо заулыбалась гитаристка. Лир застонал и закрыл лицо руками.
— Но он же умеет…
— Он исполняет с надрывом, выкрикивая звуки. Мы же пробуем пропевать медленно и нежно, каждый звук.
— Как же вы мне все дороги… Давайте так! Каждый будет делать то, что умеет и как умеет, ведь именно это он делает лучше всего. НО! Но за время путешествий покуда Джулиано с нами, учите язык друг друга. Он учит вас языку сидиад, вы его — фрайфолу, попутно и герфельд подтягиваете. Клод с Билли же изучают язык княжества?
Повторив мысль Джулиано, прошла в трюм и донесла ту же информацию до остальных. Плавать я собираюсь ещё долго. Может, за время пути до Партоломей мы и не успеем ничего выучить, но кто знает, сколько нам ещё быть вместе. Не сказать, что команда была в восторге, но бежать и отказываться было поздно.
Следующий день начался гораздо приятнее. Выйдя на палубу, увидела стоящего Джулиано с гитарой в руках. Видимо, Хелен всё же сдалась и поделилась инструментом. Сами фрайфолы с любопытством наблюдали за парнем. Сициадец больше не пел, но и простой игрой на гитаре его действия назвать было бы грубо. Казалось, он извлекает из инструмента максимум звуков. Отказавшись от простых переборов, он то постукивал по плоской деревянной поверхности, то через мгновение с силой ударял по струнам, раскрывая пальцы веером. Даже левая рука не просто зажимала аккорды, а поддерживала общую какофонию звуков, сплетающуюся в слаженную гармонию. Не знаю, как остальным, а мне понравилось. Более того, ритм и некоторые фрагменты показались знакомыми. Когда же музыкант в последний раз ударил по струнам, с разных сторон послышались разношёрстные аплодисменты.