В свои покои я входила в самых противоречивых чувствах. В частности не понимала, чего добивается Эззиан. Он же знает, что моё сердце бесповоротно занято и ничего не добьётся. Но правитель словно и не добивался чего-либо серьёзного, только показывал свою силу и вседозволенность. Вот это напрягало больше всего. Такого поклонения элите не наблюдала даже в Крэйволе.
За размышлениями не сразу заметила предмет на столе. Хотя он явно кричал о себе и своём присутствии. Из стола торчал кинжал. Знакомое отцовское лезвие было вогнано в столешницу на более, чем на треть. Это с какой силой и яростью нужно было вогнать клинок в стол?! Я встревожено подошла. Лезвие ножа прикрепляло к столу письмо. Даже без подписи, автор был очевиден. Нож был только у Роберта, с тех самых пор, как я спасла его из темницы родного княжества.
«Холодная, как лёд, прекрасная, как ночь… Дорогая Мэрианн. Я слишком много времени потратил на надежду воссоединить нас. Готовый перевернуть весь мир, верил, что вы любите меня. Даже наивно успел поверить, что вам нужно время и вы придёте сами, но… Но я вижу, как вы счастливы с другим. Не смею более мешать вашему беззаботному счастью и ограничивать свободу. Можете более не бежать. Я вас никогда не забуду и не трону, но и за пределами Герфельда вы меня больше не увидите и не услышите».
Надрыв и боль в каждом слове. Так умел только мрачный король Герфельда.
— «Вы меня больше не увидите и не услышите» — Повторила шёпотом последнюю фразу, которая была продублирована на трёх языках.
Вырвав из под ножа письмо, пробежалась ещё раз по тексту глазами. Прижав пергамент к груди, невидяще огляделась. Ни тёплое пламя свечей, ни изобилие бархата и ярких цветов в комнате не могло согреть разрастающийся по груди леденящий холод и отчаяние. Роберт видел нас с Эззианом в опере и решил, что мы вместе. Впрочем, и вне оперы мы слишком легко и близко общались с королём островов. Ближе, чем с простым союзником. Тёмный король отступил не потому, что я не терплю ограничений, а потому, что считает, что заинтересована другим.
Я лежала на широкой кровати, бессмысленно глядя в потолок. Уже давно прошло время завтрака, но не могла заставить себя встать и выйти из комнаты, ровно как и уснуть с прошлой ночи. Доигралась. Добегалась. Сломала. И обратиться не к кому, некому и поддержать. Все спрашивали, «зачем?!» и всем отвечала «вы не понимаете». Теперь не понимаю и сама. Да, меня всегда примут дома с распростёртыми объятиями. Буду сидеть в главном граде безвылазно, зарастая уютным мхом и плющом. Надо только наладить торговые взаимоотношения с Эззианом, чтобы всё работало без постоянного личного вмешательства и поддержания только удалённо, либо в крайних случаях послами. В конце концов, все нормальные состоявшиеся правители ведут переговоры через помощников, приезжая с личным визитом только в исключительных случаях. Только я вечно мчу не зная покоя. Рыжая Бестия. Подумав так, всё же встала с кровати и начала собираться.
Встретиться с Эззианом было достаточно просто. Как минимум, он и сам говорил, что ожидает переговоров после завтрака. То что я не явилась на трапезу не отменяет факта обязанностей и договорённости. Сообщив о своём намерении аудиенции с Его Величеством служанке, меня довольно быстро провели в знакомый кабинет.
Эззиан сидел в кресле, вальяжно вытянув ноги и потягивая вино из прозрачного бокала, глядя в окно. Не слишком аристократичная поза для правителя. Увидев меня, он широко улыбнулся и встав с места подошёл к стоящему у стены столику. Поставив свой бокал, он налил в другой из кувшина. Вновь обернувшись ко мне, протянул напиток. Я отрицательно покачала головой. Король не расстроился и только махнул так же рукой с бокалом в сторону другого кресла, практически напротив того, в котором сидел изначально. Проходя к указанному месту мельком увидела, как Эззиан допил содержимое своего бокала в пару глотков. Становилось всё более дискомфортно, хотя казалось, что больше некуда.
— Не расстраивайтесь. — Добродушно улыбнулся Эззиан, возвращаясь на своё место.