«Глядя в ночное небо, я думала, что, наверное, тысячи девушек также сидят в одиночестве и мечтают стать звездой. Но я не собиралась волноваться за них. Я мечтала сильнее всех».
В доме Иды
В доме Иды Мартин Мэрилин познакомилась со своими двоюродными сестрами и братом.
Казалось бы, наконец-то она оказалась в нормальной семье, и не у чужих людей, а у родственников. Но увы, все было не так радужно, как могло показаться на беглый взгляд. Марион Монро, дядя Нормы Джин, в 1929 году вышел из дома и пропал навсегда. По американским законам, чтобы человека признали умершим и его семье стали выплачивать пособие, он должен был отсутствовать десять лет, поэтому его жена и трое детей остались без средств к существованию. Собственно, потому они и взяли на воспитание Норму Джин – Грейс за нее платила, а даже эти несколько долларов в месяц были для семьи серьезной финансовой поддержкой.
Но для формирования характера будущей Мэрилин важным было то, что и в этой семье слабым звеном был мужчина. Она росла без отца, от мужа Грейс у нее были одни неприятности, и вот здесь она вновь увидела семью, все проблемы которой из-за мужчины. Ее двоюродная сестра потом вспоминала: «Помню, Норма Джин беспрестанно повторяла, что никогда не выйдет замуж. Она говорила, что станет учительницей и у нее будет множество собак».
«Собаки никогда не кусали меня. Только люди».
Два события
В 1938 году в жизни Мэрилин произошли два события, сильно пошатнувшие ее психику.
Во-первых, Грейс Макки сообщила ей, что ее мать перевели из обычной лечебницы в сумасшедший дом после того, как она попыталась совершить побег. Врачи решили, что у нее прогрессирующая шизофрения, потому что она утверждала, что ей звонит покойный второй муж Мартин Эдвард Мортенсон. На самом деле, несчастная Глэдис пострадала от чужой ошибки – Мортенсон и правда был жив, его объявили мертвым, перепутав с каким-то погибшим однофамильцем. И он действительно пытался ей позвонить, сочтя своим долгом как-то помочь заболевшей бывшей жене. Но врачи этого не знали и сочли Глэдис сумасшедшей.
Для Нормы Джин это ужасное известие было хуже, чем если бы ей сообщили о смерти матери. Она уже знала о случаях сумасшествия в их роду и панически боялась, что это произойдет и с ней.
Второй травмой стали грязные приставания двоюродного брата, укрепившие Норму Джин в убеждении, что мужчинам нельзя доверять, и во многом заложившие основу ее дальнейшей сексуальной холодности.
«Для начала я пытаюсь доказать себе, что я личность. Затем, может быть, я смогу убедить себя, что я актриса».
Очередная смена дома
Когда Мэрилин исполнилось двенадцать лет, Грейс забрала ее из дома Иды Мартин и увезла в Лос-Анджелес, к своей тетке Ане Лоуэр.
Это была не просто очередная смена дома – для Мэрилин этот переезд стал судьбоносным. Спустя много лет она вспоминала об Ане Лоуэр: «Она переменила всю мою жизнь. Эта женщина была первым на свете человеком, которого я действительно любила и который любил меня. Она была потрясающим человеком. Когда-то я написала про нее стихотворение, давно потерянное, и знакомые, которым я его показывала, просто плакали… Оно называлось „Люблю ее“. Только она одна любила меня и понимала… Эта женщина никогда не нанесла мне рану, ни единого разочка. Просто она не смогла бы. Это была сама доброта и любовь».
«Тетя Ана», как называла ее Норма Джин, принадлежала к числу приверженцев известной секты «Христианской науки», но фанатизмом не страдала. Наоборот, она была рассудительной, сердобольной и терпимой. Раз в неделю она посещала тюрьму Линкольн-Хейтс, где читала заключенным Библию.
И возможно, за всю жизнь Мэрилин ее по-настоящему любила только Ана Лоуэр…
«Мы должны жить, прежде чем мы станем слишком старыми для этого. Страх – это глупость».