Впервые за несколько месяцев я рассмеялась. Джонни Хайд продолжал внимательно разглядывать меня.
«Да, — сказал он, — что-то есть. Я чувствую. Я просматриваю сотню актрис в неделю. Но в них нет того, что есть в тебе. Ты понимаешь, о чем я говорю?»
«Да, — ответила я. — У меня тоже бывало такое чувство. Когда я была еще ребенком и когда я только начинала. Но оно уже давно ко мне не приходило. Я была слишком занята своими проблемами».
«Любовными?» — поинтересовался он.
«Да».
«Вот что. Приходи завтра, и мы еще поговорим», — попрощался Джонни.
У меня появился еще один добрый друг, женщина, возглавлявшая группу «охотников за талантами» на студии М.Г. М. Звали ее Люсиль Райман.
Мисс Райман не только была добра ко мне, не только давала взаймы деньги и разрешала носить ее наряды, она тоже уверяла меня, что я стану кинозвездой.
Как-то мисс Райман мне позвонила.
«Для тебя есть роль в фильме Джона Хьюстона «Асфальтовые джунгли». Роль точно на тебя. Роль небольшая, но ты сможешь показать себя и произвести сенсацию. Попроси своего агента связаться с мистером Хьюстоном. Я ему уже рассказала о тебе».
Джонни Хайд привез меня к Джону Хьюстону. В кабинете был еще продюсер фильма Артур Хорнблоу.
Мистер Хьюстон выглядел необычно. Высокий, с длинным лицом и растрепанными волосами. Он прерывал всех громким хохотом, так что временами казалось, что он пьян. Но он не был пьян. Просто он был в чудном настроении, непонятно почему. И он был гением — первым гением, которого я встретила в своей жизни.
Конечно, я уже знала мистера Занука, которого в Голливуде тоже считали гением. Но тот был гением совершенно другого рода: он имел право приказывать всем и каждому на студии. В Голливуде такой гений пользуется наибольшим уважением из-за своего умения делать деньги. Но во-обще-то в остальном он не был гением. Просто он занимал лучшую в мире должность, и на него работали самые талантливые люди.
Мистер Хьюстон дал мне копию сценария. В отличие от мистера Занука он считал, что актриса должна знать, о чем фильм, в котором она будет играть. Я принесла сценарий домой, и мой друг Наташа Лайтесс согласилась работать со мной над ролью.
«Как ты думаешь, справишься? — спросил меня Джонни Хайд. — Ведь ты по роли должна впадать в истерику, рыдать и кричать».
«Вы же сами утверждали, что я готовая кинозвезда, — сказала я, — и что я могу всё».
«Конечно, можешь, но все же я волнуюсь».
Сначала я подумала, что Джонни потерял в меня веру. Потом поняла: он просто был «слишком близко» ко мне и, зная меня, беспокоился насчет моих страхов и нервов.
Я работала над ролью несколько дней и потом приехала к мистеру Хьюстону, чтобы почитать ему. В комнате было несколько человек, включая мистера Хорнблоу, который, при его абсолютно лысой голове, выглядел гораздо элегантнее, чем другие мужчины с шевелюрой. На самом деле он был больше похож на высококультурного иностранного дипломата, чем на голливудского продюсера.
Присутствующие были настроены дружелюбно, шутили, но я не могла выдавить улыбку. Я чувствовала, что просто не в состоянии прочитать даже одну строчку из роли. Сердце пульсировало где-то в желудке. Наверное, я не была бы больше напугана, если бы на меня несся поезд.
«Ну, — начал мистер Хьюстон, — вам нравится ваша роль?»
Я кивнула. Губы так пересохли, что я не могла вымолвить ни слова.
«Думаете, вы справитесь?»
Я снова кивнула.
Меня подташнивало. Миллион раз я уверяла себя, что я актриса. Годами готовилась к актерской работе. И вот теперь, когда мне, наконец, впервые предоставлялся шанс получить настоящую роль под руководством замечательного режиссера, все, что я могла, — это кивать головой как деревянная кукла, стоя на подгибающихся ногах.
По счастью, мужчины в комнате продолжали шутить и, казалось, на время забыли обо мне. Они хохотали, обменивались анекдотами, словно ничего важного не происходило. Но я видела, что то и дело взрывавшийся хохотом мистер Хьюстон краем глаза наблюдает за мной. И ждет меня.
Я была в отчаянии. Что толку читать роль дрожащим голосом, словно запуганная любительница... Мистер Хьюстон перехватил мой взгляд и улыбнулся.
«Мы ждем, мисс Монро».
«Я не уверена, что смогу что-либо сегодня показать».
Все в комнате вдруг замолчали и посмотрели на меня.
«Вы не возражаете, если я буду читать свою роль, лежа на полу?» — выпалила я.
«Отчего же, делайте, как вам удобно, — галантно ответил мистер Хьюстон. — Билл будет подавать реплики».
Я растянулась на полу, и Билл присел рядом со мной. Я почувствовала себя гораздо лучше. Дома я репетировала роль, лежа на диване, в соответствии с ремаркой в сценарии. Здесь же дивана не было, так что, лежа на полу, я была почти в привычной обстановке.
Я произносила свою роль, а сидевший на корточках Билл читал за моего партнера Луи Калхерна. Когда я кончила, я сказала: «Пожалуйста, разрешите мне прочесть еще раз?»
«Если желаете, ради Бога, — ответил мистер Хьюстон. — Только в этом нет нужды».
Я прочитала еще раз.
Когда я поднялась с пола, мистер Хьюстон сказал: «Все было в порядке и в первом чтении. Идите и поработайте с костюмером».
Я знала, что на этот раз моя роль не будет вырезана из картины, потому что она была важной частью сюжета. По ходу действия из-за меня одно из главных действующих лиц, Луи Калхерн, кончал жизнь самоубийством.
Моя героиня в облегающей шелковой пижаме была квинтэссенцией образов Мэй Вест, Теды Бара и Бо Пип».
* * *
«Асфальтовые джунгли» (1950) оказались для Мэрилин действительно первым важным прорывом в кино, первым фильмом, где она что-то действительно сыграла. И главным виновником был, конечно, замечательный режиссер Джон Хьюстон. Историки установили, что Хьюстон вовсе не собирался снимать Мэрилин в небольшой роли Анджелы. Но одна из покровительниц Монро, Люси Райман, бесцеремонно использовала свое влияние. Хьюстон держал на ее конюшне своих лошадей, числом двадцать три, и задолжал за услуги. Поэтому Люси могла заставить режиссера занять неугодную ему актрису. На самом деле Хьюстон уже раньше видел Мэрилин на съемках и не слишком сильно возражал против ее участия в картине. Люси же продолжала принимать активное участие в судьбе начинающей актрисы: требовала для нее лучших гримеров, заставила костюмера поменять ее платье для пробной съемки.
Но какова бы ни была роль Люси Райман, гораздо важнее было влияние и нажим со стороны Джонни Хайда. Он настоял, чтобы сценарий был доставлен в его офис и Мэрилин смогла заранее поработать над ролью с Наташей Лайтесс. Джонни и Наташа отвезли Мэрилин на пробную съемку, которую актриса описала в своем рассказе. Другие актеры, пробовавшиеся на роли в фильме, вспоминали, что Мэрилин была страшно запугана и нервна. Опытный режиссер, Хьюстон, видя состояние Мэрилин, кивнул головой в сторону ее партнера, профессионального актера Луи Калхерна: «Посмотри, как он трясется от страха. Если ты не волнуешься перед съемкой, можешь завязать с актерской карьерой». Позднее опытный педагог Ли Страсберг учил ее, что для настоящего актера волнение — лучший источник творческой энергии.
«Асфальтовые джунгли» — экранизация детектива В.К. Бернетта. Сюжет картины не отличался оригинальностью. Закоренелый преступник Дике Хендли выпущен из тюрьмы, так как полиция не сумела установить его причастность к ограблению. Так совпало, что и другой опасный преступник, Док Риденшнайдер, тоже выпущен на поруки. Оказавшись на свободе, оба гангстера при помощи коррумпированных адвокатов и лейтенанта полиции похищают многомиллионную коллекцию драгоценностей. Но после многих приключений оказываются арестованными. Порок, как всегда, наказан, добро и хорошие люди торжествуют.
Персонаж, предназначенный Монро — Анджела, любовница продажного адвоката (в этой роли Луи Калхерн), — должна была подтвердить фальшивое алиби любовника, но в конце концов признавалась во лжи. Адвоката арестовали, а вместе с ним и всех гангстеров.
Фильм Хьюстона стал классикой американского кино, образцом для картин подобного жанра («мрачный черный детектив») и основой для нескольких повторных экранизаций этого сюжета. В исполнении Мэрилин Монро Анджела то выступает как соблазнительница стареющего адвоката, то излучает полнейшую невинность при встрече с полицейским агентом. «Не знаю, что получилось на экране, — сказала она Наташе Лайтесс, — но я знаю, что это был для меня замечательный опыт». Несомненно, Мэрилин Монро в этом фильме привлекла внимание голливудской элиты, что помогло ее дальнейшей карьере.