Режиссеру, оператору и монтажеру приходилось создавать ее образ по кусочкам из каждого дубля. И в результате экранный образ, который, казалось, распадался на части при съемках, в конечном счете на экране превращался в необыкновенно красивый и привлекательный...
Это отметили и критики, которые были на сей раз почти единодушны в похвалах актрисе. «Усаживайтесь в кресла, господа, и готовьтесь к сюрпризу, — писала газета «Нью-Йорк таймс». — В «Автобусной остановке» Мэрилин Монро наконец-то доказала, что она актриса. Она, как и весь фильм, превосходна!» Не менее восторженно реагировала газета «Лос-Анджелес экзаминер»: «Ура «Автобусной остановке»!.. Это победа Мэрилин, она демонстрирует много тела, красоты и таланта. Эта девочка — потрясающая комедийная актриса... Занятия в актерской студии не прошли даром для нашей девочки».
Фильм принес и довольно значительную прибыль — только за первый год вдвое перекрыл расходы на постановку.
В период работы над «Автобусной остановкой» проявились некоторые стороны натуры Мэрилин: унаследованные ею от матери приступы агрессивности, ярости, разрушительные инстинкты. Артур Миллер, которому позднее пришлось немало натерпеться от гнева знаменитой супруги, вспоминал: «Она рвала на части, разбивала и уничтожала все, что попадалось ей на глаза... Но позднее ничего не помнила и премило беседовала с тем самым человеком, на которого только недавно изливала свой гнев. Так было, например, с Билли Уайлдером, который никак не мог взять в толк, что собственно происходит». Чтобы справиться с этим недугом, Мэрилин начала сеансы психотерапии с известным нью-йоркским специалистом доктором Марианной Крис. Миллер этого не одобрял, считая, что психоанализ может принести только новые беды, еще более увеличить зависимость актрисы от окружения. «Единственным результатом психоанализа, — писал позднее драматург, — было то, что Мэрилин осознала, как глубоко она несчастна. Но она была несчастной всю свою жизнь, однако как-то справлялась с этим. Сеансы психоанализа подорвали ее способность сопротивляться жизненным трудностям».
Из «Автобусной остановки» была вырезана важная сцена, в которой героиня Мэрилин рыдала. Актриса не могла простить этого режиссеру Джошуа Логану. Когда он приехал навестить ее в Лондон, Мэрилин даже не пустила его на порог своей уборной. «Ну почему, Мэрилин?» — чуть не плакал Джошуа, который очень любил ее. «Вы вырезали мою сцену, обещали оставить и вырезали». — «Но ведь не я делал окончательный монтаж. Я сражался за этот эпизод, но меня не послушали...» Актриса, однако, была неумолима.
Как-то в конце съемочного дня «Автобусной остановки» Мэрилин упала на пол и закричала: «Я не могу больше так жить! Я ненавижу все это! Почему я должна этим заниматься? Я хочу, чтобы какой-нибудь мужчина увез меня куда-то от всего этого ужаса».
* * *
Артур Миллер видел спасение в любви, считал, что их успешный брак станет лучшим лекарством от всех ее проблем. Пола Страсберг, наоборот, была сторонницей психотерапии, которая вкупе с занятиями в студии Ли Страсберга должна была помочь актрисе преодолеть многие унаследованные ею комплексы, высвободить внутреннее «я».
Помимо психологических проблем Мэрилин сильно донимали и трудности с ее новой компанией. Несмотря на чрезвычайно выгодный договор со студией «XX век — Фокс», ее финансовое положение нисколько не улучшилось. Милтон Грин оказался плохим администратором, он совершал необдуманные покупки, например, приобрел за счет компании дорогую антикварную мебель для своего дома.
Первым фильмом компании «Мэрилин Монро продакшн» (ММП) стала совместная со студией «Уорнер Бразерс» постановка «Принц и хористка». Идея принадлежала Лоуренсу Оливье, который решил сам взяться за режиссуру. Это сразу же вызвало напряжение в стане Монро. Главным противником был Ли Страсберг, считавший, что традиционный актерский метод Оливье придет в столкновение с системой Станиславского — Страсберга. В этом он оказался прав. Но дело уже зашло далеко, пресса взахлеб расписывала будущую совместную работу Мэрилин и Лоуренса, так что Мэрилин не могла обидеть отказом самого «великого Оливье».
Сюжет картины, в основе которой лежала пьеса Теренса Раттигана, был в высшей степени надуманным. Действие происходило в 1911 году во время коронации Георга V и королевы Мэри. Регент придуманного драматургом небольшого, но влиятельного балканского государства Карпатия, великий князь Чарлз, прибывает в Лондон вместе с женой и сыном, будущим королем Карпатии Николасом VIII. Шестнадцатилетний Николас занимает прогерманскую позицию, и это крайне беспокоит Британию. Вот почему регента в Лондоне особенно опекают. В первый же вечер его ведут на мюзикл «Кокосовая девушка», где регент сразу же выделяет одну из хористок, американку Эльзи. Он приглашает ее на поздний обед в посольство Карпатии и, конечно, рассчитывает на приятное продолжение обеда... Однако девушка, поев и выпив, заваливается спать. Утром Эльзи подслушала телефонный разговор и поняла, что будущий король Карпатии Николас готовит прогерманский переворот в Англии и намерен отстранить короля Георга от власти. Ей удается убедить Николаса отказаться от переворота. Регент, в свою очередь, безумно влюбляется в Эльзи и предлагает ей немедленно ехать с ним в Карпатию. Но она убеждает регента подождать 18 месяцев, пока он передаст власть Николасу, а мюзикл «Кокосовая девушка» закончит гастроли в Лондоне. Счастливый конец венчает песенка «Я нашла мечту» в исполнении Мэрилин Монро.
Этот сценарий, как и полагалось, был представлен на утверждение Администрации производственного кодекса, которую возглавлял тогда некто Брин. К удивлению Раттигана, сценарий вызвал серьезные возражения цензуры нравов. Во-первых, согласно Кодексу, сюжетом комедии не может быть соблазнение, а во-вторых, низкие формы сексуальных отношений не могут быть представлены на экране как нечто нормальное, повседневное или романтичное. Чтобы удовлетворить цензуру, Раттиган внес в сценарий несколько поправок. Прежде всего, Георг приезжает в Лондон не с женой, а с тещей. Таким образом, отпадала проблема супружеской неверности. Кроме того, Эльзи сообщает, что провела ночь, слоняясь вокруг посольства Карпатии, а не в постели регента. Поправки удовлетворили строгих блюстителей нравственности, и съемки начались.
Когда Оливье и его команда прилетели в Нью-Йорк на пресс-конференцию, ни он, ни Мэрилин не могли даже себе представить, что им предстоит пережить в ходе совместной работы. Идея пригласить Мэрилин возникла у Оливье после того, как его жена, знаменитая Вивьен Ли, пережила серьезный нервный срыв, так что об ее участии в фильме не могло быть и речи.
Оливье поначалу был серьезно увлечен Мэрилин, восхищался ее красотой, шармом, юмором. Но уже вскоре увлечение сменилось раздражением и серьезными конфликтами, так что по окончании съемок Оливье даже утверждал, что «Мэрилин, вероятно, шизофреничка: трудно представить себе, чтобы в одном человеке совмещались две столь разные личности».
Оливье также испытывал изначальную неприязнь к супругам Страсберг. Он не признавал «метода» Ли Страсберга и откровенно издевался над педагогическими приемами Полы. Возможно, это началось после того, как он подслушал, как Пола, готовя Мэрилин к любовной сцене с Оливье, внушала ей: «Думай в это время о Си-натре или о том, как ты пьешь кока-колу». Такой метод был более понятен Монро, чем режиссерские приемы британца. Тот, например, учил актрису: «Здесь ты должна быть очень секси». Но Мэрилин не только не понимала, а просто пугалась его указаний. Ведь она и так совершенно естественно была в высшей степени эротична и просто не понимала, как можно «сыграть» сексуальность.
Как всегда, после многих мучений актриса удостоилась похвал за исполнение роли певички, и она, а не Оливье получила «Хрустальную звезду», эквивалент французского «Оскара».
* * *
К этому периоду — начало 1956 года — относится и болезненный разрыв с Наташей Лайтесс. Мэрилин на прощание даже не повидалась с подругой и наставницей, а объявила о ее увольнении через адвокатов. Наташа потеряла работу и вынуждена была вернуться в Европу.